8 Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

230     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

и потому в деревне раздавалось: нам, крестьянам, никаких партий не нужно; эсеры — вот за кого мы должны подать голос.

Большевики во главе с Лениным тогда сетовали на то, что крестьяне не успели разобраться в происходящих событиях, в политике норой власти, давшей им землю. Факты говорят иное. Из Владивостока, например, сообщали, что «ленинские декреты о земле, мире, выпущенные экстренными прибавлениями к газетам, продавались как телеграммы и сыграли роль в исходе голосования»70. В Красноярске в дни выборов, по словам местной газеты, толпа жадно слушала «легко раздаваемые обещания большевизма о завтрашнем дне, декрет о земле и пр.»71. В отдаленных северных деревнях, по информации члена Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов А.А.Суетина, «отпускные солдаты убеждали крестьян голосовать за большевиков, потрясая ленинским декретом о земле»72. Такие же сведения поступали и из других мест. Агитационное воздействие первых декретов, очевидно, не было таким, на которое рассчитывали большевики.

Считается аксиомой, что большевики опирались в 1917— 1920 гг., помимо столиц, на прилегающие к ним промышленные губернии. Итоги выборов это конкретизируют: в губерниях, составлявших окружение Петрограда и Москвы, в Прибалтике и Белоруссии они получили по округам от 40 до 60% голосов. Естественно, значительная их часть приходилась на долю негородского населения.

Дополним эту картину некоторыми деталями. Во всех этих губерниях, кроме Петроградской, процент голосовавших за большевиков вне городов выше, чем в городах, — в среднем на 5%. Вот как выглядят итоги в городах и в сельской местности по губерниям: Владимирская — 52 и 57%, Калужская — 23 и 59%, Московская — 52 и 56%, Смоленская — 44 и 56%, Новгородская — 28 и 43%. Это связано, по-видимому, с высоким удельным весом сельских рабочих, крестьян-отходников, бедноты на данной территории. Следует добавить, что на выборах в Учредительное собрание многие рабочие Шуи, Иваново-Воз-несенска и прочих городов голосовали не по месту работы, а по месту жительства, в окрестных деревнях73. Успех большевиков в Прибалтике определенно связан с многочисленностью сельскохозяйственных рабочих, особенно' в Лифляндии.

Влияние большевиков возрастало, судя по статистике голосования, в уездах, образуемых губернскими центрами, промышленными городами, в пригородных слободах, близ железных дорог — там, где индустриальная жизнь втягивала в свой ритм окрестное крестьянство, ломая его замкнутый хозяйственный быт и заскорузлую психологию. Опять же следует добавить, что многие рабочие городских предприятий жили в близ

Глава 4. Всероссийское голосование

231

лежащих деревнях, где они имели хозяйства и где голосовали. В окрестностях Чистополя, в восьми сельских участках, большевики собрали 11% голосов74 — в два раза меньше, чем в самом городе, но и в два раза больше, чем по всей Казанской губернии.

Кадеты в деревне провалились, и эта их неудача была предопределена. Партии народной свободы удавалось держаться на политической авансцене России во многом благодаря партнерам слева, не мыслившим спасения страны вне коалиции с кадетами, но на выборах в Учредительное собрание она осталась наедине с собой. Все социалисты вели яростную антикадетскую кампанию. В деревне это было тем проще, что кадетские идеи укрепления земли в собственность и частичного выкупа помещичьих земель ныне кажутся более справедливыми, нежели русским крестьянам в 1917 г.

Выборы вновь подтвердили, что кадеты были прежде всего интеллигентской, «городской» партией. Как правило, в уездах за них голосовали считанные доли избирателей. Лишь в отдельных уездах этот показатель повышался до 10—11%: Вязни-ковский уезд (Владимирская губерния), Сарапульский (Вятская губерния), оба Макарьевских — костромской и нижегородский. Своего потолка — 15% — кадеты достигли в селах и деревнях Рыбинского, Романово-Борисоглебского и Любимского уездов на Ярославщине.

Социальный состав тех, кто в деревне голосовал за кадетов, не ясен до конца. Но это было, несомненно, большинство сельской интеллигенции, помещики, частично зажиточные слои крестьянства. Однако поддержка крепких крестьян-собственников была ограниченной, поскольку многие из них отдали свои голоса эсерам, энесам, кооператорам, Союзу земельных собственников. Так, в Валковском уезде Харьковской губернии со времени П.А.Столыпина сложился плотный слой богатых хуторян и отрубщиков. Но кадеты в уезде не получили и 3% избирательных записок, так как столыпинские «хозяйственные мужички», к удивлению наблюдателей, голосовали главным образом за блок украинских эсеров и крестьянских Советов75.

В целом крестьяне были настроены воинственно против кадетов, видя в них помещиков и «буржуев». В с.Садовом Воронежской губернии крестьянское общество даже составило приговор: кто будет голосовать за кадетов, того убить. О серьезности решения можно судить по тому, что никто в селе за кадетов не голосовал76. Похожая картина была в Староосколь-ском уезде Курской губернии. «Вы за буржуев пришли класть, — встречают выборщиков у избирательного участка, — смотрите, у нас все буржуйские голоса на счету, после мы с вами посчитаемся». И в результате крестьяне, имеющие 100—300 десятин,

232     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

далекие от всякого социализма и пришедшие голосовать за кадетов, волей-неволей голосовали за эсеровский список77.

Источники не позволяют определенно судить об отношении крестьян к правым монархистам. Если основываться на формальных итогах выборов, их влияние было невелико даже с учетом того, что они часто выступали под нейтральными названиями. Впрочем, и тот факт, что крестьяне в огромном своем большинстве голосовали за республиканские партии, еще не означал, что они стали убежденными республиканцами, окончательно распрощались с верой в царя.

Выборы дали немало примеров и проявлений наивного крестьянского монархизма. В нижегородском селе Курцево часть крестьян поначалу вовсе отказалась голосовать, требуя вернуть царя. Затем они передумали, извиняясь и жалуясь на свою темноту, и проголосовали за эсеров, «за землю»78. Порой крестьяне, опуская записки за социалистов, осеняли себя крестным знамением: дай нам Бог хорошего царя.

В том, что в крестьянском общественном сознании сохранялась (возможно, доминировала) монархическая парадигма, нет ничего странного, учитывая общий крестьянский консерватизм. Чувства, выработанные многими веками самодержавного патернализма, не могли выветриться за несколько месяцев революции. Не столь удивителен и упомянутый «монархо-болыыевизм». Ход крестьянских мыслей был прост до элементарности: власть, свергнувшую Временное правительство, они в соответствии со своим политическим опытом принимали за возврат к монархии. В «медвежьих» углах России политическая темнота крестьян была просто вопиющей. В глухих нижегородских деревнях в дни выборов в ответ на партийную агитацию слышалось: «перебить их всех, агрономов этих надо»79.

Для более детального изучения структуры голосования крестьян целесообразно локализовать объект до границ, дающих возможность многомерного статистического анализа. Таковы статистические материалы по Тамбовской губернии, охватывающие все сельские избирательные участки — 1571. Репрезентативность этой совокупности обеспечивается также тем, что это была чисто аграрная, образцово «крестьянская» губерния. Ее городской контингент избирателей (без военнослужащих) составлял лишь 6,5% общегубернского. Если же учитывать действительно голосовавших, соотношение будет еще выразительнее: в городах Тамбовщины явка равнялась 50%, а в сельской местности — 75% избирателей. Таким образом, среди всех голосовавших в округе горожане составили всего 3,5%80. Их голосов вместе с военнослужащими хватило бы лишь на один депутатский мандат. Фактически всех тамбовских учреди-ловцев избрала деревня.

Глава 4.  Всероссийское голосование

233

Заметим также, что в деревне активность женщин была выше, чем у мужчин (77,4% против 70,0%) и тем более выше, чем у горожанок — всего 47,1%81. Было ли это следствием политического давления или делом свободного, разумного выбора? Вопрос этот в полной мере относится и к мужской части сельского населения.

Вот как выглядела картина голосования в Учредительное собрание по уездам, но без городов. В таблице даны для удобства показатели двух конкурировавших на выборах партий — эсеров и большевиков82.

Уезды

Избирателей

Эсеры

Большевики

(в процентах)

Спасский

51189

89,9

6,7

Борисоглебский

137151

86,2

10,7

Моршанский

95313

85,9

7,2

Темниковский

54890

81,1

10,4

Лебедянский

60233

80,4

13,9

Тамбовский

169252

76,4

17,9

Шацкий

65061

75,3

20,5

Елатомский

60817

73,6

19,4

Козловский

137905

69,6

25,5

Кирсановский

114622

66,7

30,6

Усманский

91372

63,9

34,1

Липецкий

51377

52,3

42,1

В таблице отчетливо прослеживаются две тенденции. Во-первых, ее левая часть, показывающая убывание эсеровского процента, почти зеркально отражает правую сторону. Это значит, что эсеровские голоса вытеснялись большевистскими, и наоборот. Во-вторых, ни в одном из уездов нет даже подобия того спектра голосов, который наблюдался в любом из городов. В городах губернии большой разброс голосов вполне объясним социальной пестротой населения и политической разнонаправ-ленностью электората (эсеры — 19%, большевики — 27%, кадеты — 32%, меньшевики — 14%). В деревне выбор фактически был между двумя партиями, вернее говоря, между двумя

234     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

партийными списками — эсеров и большевиков. На их долю здесь пришлось соответственно 75,4% и 20,0% всех голосов. Оставшиеся считанные проценты (менее 10 в каждом из уездов) заслуживают внимания не столько в политическом смысле, сколько как артефакт, как бесспорное проявление сугубо индивидуального, личного выбора крестьян.

Четырехкратное превосходство эсеров над большевиками впечатляет, но не менее красноречиво и то, что последние именно в деревне собрали Vio своих голосов, тогда как в городах, без учета солдат, получили всего 11% избирательных записок. Иллюстрируя эту связь, заметим, что процент большевистских голосов был выше в тех уездах, где имелись крупные воинские гарнизоны и с их помощью раньше установилась советская власть, — Усманский, Кирсановский, Липецкий, Козловский. Если такая зависимость существовала, вряд ли следует ее переоценивать. Деревня голосовала по-своему, хотя и с оглядкой на город.

В то же время близость к городу сказывалась на голосовании в сельских избирательных участках. Прежде всего оно было более дифференцированным. В селах Моршанской пригородной волости в борьбу вмешались меньшевики: в трех участках (Барашевский, Кончанский, Моршанский) они взяли 1357 голосов из 233583. Здесь проявилось влияние сильной городской организации меньшевиков-интернационалистов. В Тамбовском уезде выделялась Рассказовская волость с промышленным селом Рассказово. Дело не в том, что здесь среди 6 тыс. избирателей большевики получили 63,5% голосов, а эсеры — только 15,6, а в том, что крестьяне знали и о таких партиях, как меньшевики, кадеты и даже энесы, собравших свыше 5% голосов каждая.

Резкое политическое размежевание в тамбовской деревне на выборах ставит ряд правомерных вопросов. Значит ли это, что крестьяне, голосовавшие за эсеров, были настроены враждебно к большевикам, и наоборот? И было ли это противостояние вообще? Наконец, количественный аспект. Если в Козловском уезде, пишет О.Рэдки, было соотношение голосов эсеров и большевиков 3:1, то что это значит? Следует ли понимать, что в средней деревне трое из каждых четверых жителей голосовали за эсеров и один — за большевиков? Или это означает, что из четырех деревень примерно одного размера три однозначно голосовали за эсеров и одна — за большевиков84?

На основе данных по всем сельским участкам Тамбовщины помещенная ниже таблица отражает динамику голосования за обе партии, где указаны процентные показатели и соответствующее этим значениям количество участков.

Глава 4. Всероссийское голосование

235

%

Кол-во участков

голосов

за большевиков

за эсеров

менее 10

987

81

10-20

156

69

20-30

70

62

30-40

55

48

40-50

59

46

50-60

27

52

60-70

52

72

70-80

56

108

80-90

50

203

90-100

59

830

Прежде всего бросается в глаза, что более чем в половине сельских избирательных участков свыше 90% избирателей выбирали один список: в 830 случаях эсеровский, в 59 — большевистский. При этом в 46 участках голосование было абсолютно единогласным (из них лишь в одном случае за большевиков). Примерно в третьей части пунктов число голосов, поданных за другие списки, не превышало дюжины. В то же время «зона равновесия», где реально конкурировали оба списка, имея от 40 до 60% голосов, была очень узка — всего около ста участков из почти полутора тысяч!

Главный вывод заключается в неструктурированности, нерасчлененности политического сознания крестьян. Складывается впечатление, что во многих селах имел место не индивидуальный, а коллективный выбор в виде решения сельского схода, общества. Хотя документов такого рода нами не обнаружено, на эти факты указывала и Тамбовская окружная комиссия85. Такое явление было вообще характерно для деревни, не только тамбовской. «Езжу по деревням четвертый день, — писал очевидец с Алтая, — и каждому крестьянину задаю вопрос: за какой список у вас подают? Я не спрашиваю никогда, за какой список ОН подает, ибо вся соль и вся жуть деревенской жизни состоит в том, что голосуют по решению "обчества"»86. В Ярославской губернии многие деревни уговаривались, за кого голосовать87. Выбор при этом чаще всего падал на эсеров.

Можно предположить, что голосование в селах, формально тайное, на самом деле было достаточно «прозрачным», и лишь немногие избиратели отваживались голосовать по-своему, вопреки большинству. «Мы люди темные, — сплошь и рядом го

236     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

ворили крестьяне членам избирательных комиссий, — дайте, за который все бросали».

Обращают на себя внимание случаи, когда соседние села голосовали совершенно по-разному. Так, в 6-м Куликовском участке Усманского уезда за большевиков проголосовали все до одного 1900 избирателей, тогда как в 4-м и 5-м Куликовских участках — только 98 из почти 3 тысяч88. Столь резкие колебания в характере голосования побуждают искать экстраординарные объяснения, вроде воздействия приезжих агитаторов или харизмы какого-то местного вожака. Колебания электорального маятника заставляют задуматься и над тем, играли ли социально-хозяйственные внутрикрестьянские различия ту роль, которую им обычно приписывают?

Историки уже обращали внимание на то, что при выборах 1 Государственной Думы не было прямой зависимости между недостатком земли и остротой требований крестьян. «Жажда земли» предопределяла поведение основной массы крестьян, но узость социального прагматизма, объективно обусловленного целым рядом причин, мешала им видеть способы достижения своих целей через политическое регулирование89.

Произведенный нами сопоставительный анализ состояния крестьянского землевладения и голосования по селам Усманского уезда не выявляет жесткой зависимости между ними. Как и всюду, в уезде соперничали эсеры и большевики. Ни в одной из 26 волостей их суммарный результат не составлял меньше 96% поданных голосов. Хотя уезд был сравнительно обеспечен землей (в среднем на одну мужскую душу приходилось 8,8 десятины90), осенью здесь широко разлилось захватно-погромное движение. Этому содействовали и большевики, имевшие в Ус-мани прочные позиции, включая должности уездного комиссара и городского головы. Это, конечно, объясняет тот факт, что в ряде волостей (Верхне-Телелюйская, Крутецко-Байгорская, Подворная, Нижне-Матренская) большевики собрали свыше 90% голосов91, хотя земельные наделы здесь не опускались ниже среднего уровня. Голосование, по-видимому, определялось давлением на избирателей волости.

В то же время очевидно, что крестьяне голосовали за землю и когда выбирали эсеров, и когда выбирали большевиков. Это противоречие только кажущееся: и в том и в другом случае это была программа всеобщего уравнительного передела. Крестьяне отдавали предпочтение тем партиям, которые обещали желательное для них решение земельного вопроса.

Схватываясь с большевиками в острых теоретических спорах о земле, эсеры снисходительно бросали им: с чем вы пойдете к крестьянам, у вас и аграрной программы-то настоящей нет. Однако их идейная борьба с ленинской программой наци

Глава 4.  Всероссийское голосование

237

онализации земли оказалась, образно говоря, борьбой с ветряными мельницами. Изданием земельного декрета большевики перехватили у эсеров их главное оружие в борьбе за крестьян — социализацию земли. Такая тактика не была образцом нравственности, но без нее большевики не получили бы поддержку почти пятой части крестьян. Это было гораздо меньше того, на что они рассчитывали, но это было больше того, что должна иметь партия, строившая свои долговременные отношения с крестьянством на путях жесткого внеэкономического принуждения.

Выборы отразили вместе с тем и уровень политических представлений крестьян о партиях и о власти. Сами эсеры отдавали себе отчет в том, что большинство их сторонников и даже «большинство членов ПСР принадлежит к людям, еще не вполне усвоившим пункты программы, а также ничего общего не имеющим с социализмом»92. В деревне особенно силен был «синдром толпы». В еще меньшей степени можно говорить об идейном большевизме крестьян. Скорее это была эмоциональная реакция, которую удачно выразил некий крестьянин: «Во время выборов в учредилку на митинге вдруг выступил матрос. Долго говорил, что нужно выбирать большевиков и что такое они. Я почувствовал, что я ведь тоже большевик»93. Деревня, где почти не было никаких партийных организаций, усваивая какие-то политические представления, делала это больше на уровне веры, чем на уровне знания и сознания. О программах партий здесь имели весьма смутное понятие. «Большевик — это тот, кто больше имеет», — говорили одни крестьяне. «Большевик — это трудовой народ, которого больше», — уверяли другие.

Из этого следует, однако, что поляризация голосов в деревне еще не означала ее политического раскола, как в городах, во всяком случае в такой степени. Проложенная выборами политическая борозда не была глубокой и быстро заросла до нового вмешательства сверху.

Вопрос о существе политической власти был для крестьян вообще вторичным — для них решающими были мотивы экономического и социального порядка. Захват власти большевиками в обход Учредительного собрания не оскорбил их чувств, но и не вызвал у них восторга. Получив помещичью землю, деревня перестала в нем нуждаться и осталась в целом равнодушной к его разгону. Вместе с тем рухнула надежда части умеренных социалистов, что крестьянство сыграет в революции роль третьей силы, разняв мощной рукой непримиримых врагов — большевиков и правых во главе с кадетами.

Отмечая зафиксированную итогами голосования популярность эсеров в деревне, подчеркнем вместе с тем устойчивость их влияния. Самым строгим критерием этого стала гражданская война, размах и ожесточенность которой определялись во

238     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

влеченностью многомиллионного крестьянства в братоубийственную войну. Наложение итогов выборов в Учредительное собрание на карту гражданской войны, предпринятое Лениным в конце 1919 г., подвело его к весьма важному, с нашей точки зрения, признанию: «И вот именно в тех районах, где процент большевистских голосов в ноябре 1917 года был наименьший, мы наблюдаем наибольший успех контрреволюционных движений, восстаний»94. «Разве крестьяне Урала и Сибири, — писал он в другом случае, — которые на выборах в Учредительное собрание дали наименьший процент большевиков, не поддержали сплошь фронт Учредительного собрания, бывший тогда фронтом меньшевиков и эсеров, — разве они не были лучшим человеческим материалом против коммунистов?»95. Возможно ли более авторитетное свидетельство аутентичности крестьянского голосования, чем «ценные признания» главного врага Учредительного собрания?!

Подведем некоторые итоги. Выборы в Учредительное собрание в городе и деревне различались не частностями, а самим типом голосования. Говорить о политическом ее отставании в сравнении с городом не приходится. Электоральное поведение российского крестьянства отразило характерные черты аграрной крестьянской революции, развивавшейся по своим внутренним законам. Выборы показали, что крестьянство намерено идти своим путем, и революция в деревне шла, в сущности, не сливаясь с революцией в городах, хотя и под сильным ее влиянием.

По справедливому замечанию американского историка У.Розенберга, завоевать массы в 1917 г. можно было только путем радикального решения аграрного вопроса96. Независимо от всех обстоятельств крестьянство выразило свою коллективную волю ясно и недвусмысленно — оно голосовало за землю.

Рассматривая выборы в Учредительное собрание не в узко политическом, а в более широком социокультурном плане, трудно уйти от мысли, что российская деревня не была глубоко затронута культурной модернизацией. В ней превалировали традиционные социальные и психологические установки. Для крестьянства далеки были такие абстрактные ценности, как нация, государство, демократия, формирующиеся через длительное культурное воспитание и образование. Межпартийная борьба не играла цивилизующей роли, в основном выливаясь в откровенную погоню за крестьянскими голосами. С низким уровнем культуры было связано и стремление добиться справедливости и равенства через простое перераспределение жизненных благ, а не через структурные общественные преобразования.

Глава 4.  Всероссийское голосование

239

Резюмируя обстановку, газета вологодских эсеров «Вольный голос Севера» 25 ноября писала: «Деревня в огромной массе оказалась мало подготовленной к выборам и технически, и по существу. В большинстве случаев деревне непонятны ни смысл выборов, ни порядок». Но, продолжала газета, «выборы всколыхнули, взбудоражили массы, и в этом смысле их влияние трудно поддается учету».

С таким выводом трудно не согласиться.

4. С винтовкой и избирательным бюллетенем

Одним из важнейших гражданских прав, завоеванных военнослужащими русской армии в 1917 г., было избирательное право. В то время его не имела ни одна армия в мире. Но уникальность ситуации состояла еще и в том, что реализовать это право предстояло армии, которая четвертый год вела кровопролитную войну. Хотя к осени бои на большинстве участков фронта стихли, нельзя было исключать активизации неприятеля именно в дни выборов. Выражая кадетскую позицию, Б.Э.Нольде назвал «идиотизмом» то, что «всеобщие выборы в их самой современной и тончайшей постановке приходилось применять в полевых окопах, лицом к лицу с немецкой тяжелой артиллерией»97. Однако не могло быть и речи о неучастии армии в выборах Учредительного собрания — она давно стала инструментом политической борьбы, все более теряя свою общегосударственную функцию.

Процедура выборов в армии и флоте была утверждена Временным правительством 30 сентября, но под давлением разных обстоятельств ее до последнего дня пришлось корректировать: менялись сроки выборов, представительные квоты и т.д.

Учреждался различный порядок голосования военнослужащих на фронте и в тыловых районах. Из войск Действующей армии были образованы Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский фронтовые избирательные округа, а также округ русских экспедиционных войск во Франции и на Балканах. В отдельные округа с мажоритарной системой выборов были выделены Балтийский и Черноморский флоты. Все эти округа непосредственно делегировали в Учредительное собрание своих избранников. Вместе с войсками должны были голосовать и чины Союза земств и городов, обслуживавшие разнообразные нужды фронта. Всего Действующая армия, согласно Положению, избирала около 80 депутатов. (Для нее, по понятным причинам, была установлена «плавающая» цифра, в зависимости от реального числа избирателей.)

240     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

Напротив, солдаты и офицеры тыловых гарнизонов должны были голосовать вместе с гражданским населением за общие списки кандидатов. Но при этом в крупных гарнизонах создавались отдельные воинские участки, обычно на основе какой-либо крупной военной единицы — полка, дивизиона, дружины. В самых мелких гарнизонах особые воинские участки могли не создаваться. Военнослужащие, по разным причинам оказавшиеся вне своих частей, могли голосовать в гражданских участках, если они своевременно были внесены в списки избирателей. На время выборов офицеры и солдаты освобождались от несения службы.

Поначалу были определены очень жесткие по фронтовым условиям сроки составления списков голосования — за 10 дней до начала выборов. Еще два дня давалось на их исправление. Эта мера грозила оставить за порогом избирательных участков многие тысячи фронтовиков, она вызывала протесты, массу недоразумений, которые обычно разрешались в пользу настаивавших на своем праве голоса. При передислокации всей воинской части она создавала свою избирательную комиссию.

Если в гражданских округах военнослужащие голосовали в одни сроки с местным населением, то во фронтовых округах выборы должны были начаться 8 ноября и продолжаться целую неделю, а на Кавказском фронте с его особо сложными природными условиями выборы намечались на 1—15 ноября. Но все предварительные наметки были опрокинуты жизнью. На Румынском фронте выборы закончились 17 ноября, на Северном — только 21 ноября, на Юго-Западном — 22 ноября, на Кавказском — 24 ноября, а на близлежащем от центра страны Западном фронте они начались только 22 ноября.

Особый режим голосования был установлен для казачьих войск. Независимо от места своего расположения они должны были голосовать по кандидатским спискам своих казачьих территорий, отстоявших на тысячи верст от мест их дислокации. Это был, конечно, способ спасти казачий консерватизм, изолировать казачьи войска от разлагающего влияния большеви-зированных солдат. Мало сказать, что при таком порядке подведение итогов выборов в округах затягивалось на недели до поступления протоколов казачьих комиссий. Этим создавалась и почва для различных злоупотреблений со стороны казачьего командования, которое еще удерживало в своих руках рычаги дисциплинарной власти над рядовыми станичниками. Так, в 1-й Донской полк не был вовсе допущен список большевиков. Казаки резко протестовали «против такой вопиющей несправедливости»98. Оренбургский казачий полк, стоявший на Юго-Западном фронте, из девяти списков Оренбургского округа получил лишь казачий список. При подсчете голосов обнаружи

Глава 4.  Всероссийское голосование

241

лось, что из 1234 избирателей за него поданы 1084 записки, остальные конверты пусты. Окружная комиссия расценила результаты выборов как явную фальсификацию и аннулировала их".

Но в целом выборы на фронте прошли спокойно, если не считать кратковременного ареста избирательной комиссии 7-й армии Юго-Западного фронта армейским Военно-революционным комитетом. По-видимому, это было недоразумение, поскольку уже через час караул был снят. Согласно официальному донесению, на этом самом крупном фронте «выборы прошли с большим подъемом и без эксцессов»100. Примерно то же телеграфировали с других фронтов. В газетах сообщалось, что в полдень 14 ноября в Могилеве на автомобиле в сопровождении адъютанта приехал в избирательный участок и проголосовал главковерх генерал Н.Н.Духонин, через несколько дней убитый солдатами при захвате Ставки войсками советского главкома Н.В.Крыленко.

С фронтов приходили сведения о высокой явке на голосование: на Румынском фронте она составила 79%, на Северном — не менее 80%. На Черноморском флоте абсентеизм был ничтожен — всего 7%. В общефронтовом масштабе об этом можно судить, отталкиваясь от материалов однодневной переписи Действующей армии 25 октября 1917 г. В тот день в войсках всех фронтов, кроме Кавказского, были налицо 5412 тысяч военнослужащих101. Если исходить из данной цифры, то на этих фронтах голосовали 72% состава. В реальности же численность войск Действующей армии за эти недели сильно сократилась как вследствие плановой демобилизации солдат старше сорока лет, начатой еще Временным правительством, так и по причине дезертирства. С учетом этих факторов участие военнослужащих в выборах на фронте было близко к максимуму. Например, в Эрзеруме, занятом русскими войсками турецком городе, из 20 тыс. голосовали почти 17 тысяч офицеров и солдат102.

Столь дружное голосование само по себе мерило ожиданий Учредительного собрания и подтверждение его популярности в армии. Но солдатам в массе своей были безразличны вопросы легитимности власти — для них вопросом всех вопросов было прекращение войны, и потому они готовы были идти за той политической силой, которая могла дать им немедленный мир. Формулы «демократического мира», «мира без аннексий и контрибуций» для них давно стали словесной шелухой, в действительности они желали лишь мира во что бы то ни стало, мира любой ценой. Именно такой мир дали большевики.

Обобщая итоги выборов в Учредительное собрание на фронте (в его распоряжении были сведения только по Дейст

242     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

вующей армии), Ленин сделал принципиальный вывод: «Армия была, следовательно, уже к октябрю—ноябрю 1917 года наполовину большевистской. Без этого мы не могли бы победить»103.

Политическая роль фронта отчетливо проявилась и в том, что он явочно увеличил свое представительство в Учредительном собрании. В разгар выборов фронтовые окружные комиссии, по инициативе Юго-Западного фронта, постановили снизить избирательный метр со 100 тыс. человек до 75 тыс. Такое решение подтвердил съезд представителей фронтовых избирательных комиссий в Ставке 15 ноября. 8 декабря комиссар Всевыборов Урицкий, ссылаясь на решение Юго-Западного и Румынского фронтов, предложил и остальным фронтам перейти на 75-тысячный метр104. Совнарком санкционировал эту норму представительства с тем, что избранные будут считаться кандидатами до утверждения их в качестве полномочных членов Учредительным собранием105. Заинтересованность большевистского руководства в положительном решении этого вопроса была тем очевиднее, что оно как раз в это время разными способами старалось изменить баланс сил в ассамблее в свою пользу.

В целом фронтовые и флотские округа избрали 80 депутатов, в том числе 35 эсеров, 34 большевика, 7 украинских эсеров, 1 меньшевика, 1 украинского социал-демократа, 2 украинских социалистов, партийную принадлежность которых не удалось идентифицировать. Таким образом, все депутаты были избраны по социалистическим спискам. Среди них преобладали активисты военных организаций РСДРП(б) и ПСР: большевики В.А.Антонов-Овсеенко, Н.И.Крыленко, Н.И.Подвойский, Э.М.Склянский, эсеры В.Н.Филипповский, И.И.Бунаков-Фон-даминский, В.Л.Утгоф, Б.Ф.Соколов и др.

В.И.Ленин был избран на Северном фронте и Балтийском флоте. Уступив свой мандат во фронтовом округе следующему в списке кандидатов А.Г.Васильеву, он стал «депутатом Балтики». В Балтийско-флотском округе оба места завоевали большевики. Пикантная деталь: председатель Центробалта матрос П.Е.Дыбенко получил от «братишек» больше голосов, чем сам вождь большевиков.

Тем не менее влияние большевиков среди балтийцев вовсе не было безраздельным, как может показаться, — 57,4%. Почти 40% «флотских» голосовали за эсеров, в том числе 27% — за эсеров-интернационалистов. Напротив, в Черноморско-флот-ском округе большевики собрали лишь пятую часть голосов, а две трети личного состава флота проголосовали за русских и украинских эсеров. Сдержанное отношение черноморцев к большевистской власти подтвердилось затем их ориентацией на Центральную Раду, отказом ряда кораблей подчиниться прика

Глава 4.  Всероссийское голосование

243

зу Совнаркома об эвакуации флота из Севастополя в Новороссийск весной 1918 г. Характерно, что кадетская партия вообще не выставила в этих округах своих кандидатов. Правда, в Черноморском флоте кадеты попытались заявить беспартийного адмирала А.В.Колчака, но пока возвращавшийся из командировки в США адмирал дал согласие, положенные законом сроки регистрации кандидатов были пропущены, и кадетский список был снят.

Армии Северного фронта из-за своей близости к Петрограду были наиболее подвержены воздействию антивоенной агитации и общей деморализации. На выборах большевики получили здесь определенное большинство — 56,1%, владели политической инициативой. Однако большевики фронта действовали в дни переворота со всей возможной осторожностью, явно избегая риска и опасной перспективы гражданской войны на этом участке. Их главные усилия были нацелены на недопущение вмешательства войск Северного фронта в петроградские дела. Такой же линии держалось и фронтовое командование во главе с генералом ВЛ.Черемисовым, уклонившимся от оказания военной помощи Керенскому.

В политической позиции солдатских масс Северного фронта самым определенным было неприятие коалиции с буржуазией, как и власти Керенского. Исследуя их настроения, А.Уайлдмэн предположил, что солдаты Северного фронта приветствовали советскую власть, отождествляя ее с миром. Большевики признавались ими как «чемпионы», но при этом не было злой воли к другим соцпартиям, чьи фракционные разногласия осознавались с трудом. Любые сторонники немедленного мира могли быть избраны так же легко, как и большеви-киЮб.

Эта мысль, впрочем, не столь уж нова для всей небольшевистской историографии. Она всегда исходила из необходимости различать большевизм идейный, партийный и большевизм стихийный, особенно солдатский, связанные между собой не идеологически, а ментально — духом разрушения существующего общественного порядка. Признания такого рода можно найти и у тех большевиков, которые руководили партийной работой в армии. По словам Н.И.Подвойского, возглавлявшего военную работу партии в 1917 г., «в ту пору (октябрь) редкий солдат уже не был большевиком, разумеется, относясь с полной несознательностью к самому большевизму как учению, он просто был большевиком по настроению»107.

На Западном фронте выборы принесли наиболее убедительную победу большевикам — почти 67% голосов, на фоне которых эсеровские 18,5% выглядели неприлично жалкими. Размах большевизма на фронте, самом важном в военно-стратегичес

244     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

ком смысле, определился уже после корниловского путча и учитывался большевистским ЦК При организации восстания в столицах.

Однако и здесь реальный ход событий не вписывается в схемы вооруженного переворота и совсем не походит на восстания в Петрограде и Москве. Правда, Минский Совет создал ВРК, провозгласил себя властью, но сразу же вступил в соглашение со штабом Западного фронта о нейтралитете, настояв на том, чтобы не посылались войска в помощь Временному правительству. Были, вероятно, подспудные мотивы, побуждавшие большевиков здесь, как и на Северном фронте, придерживаться осторожной, если не выжидательной, тактики. Это было и нежелание развязать гражданскую войну в Действующей армии, и неуверенность в ее исходе, и готовность разделить власть на общедемократической основе.

По иным сценариям развивались события на отдаленных от столиц Юго-Западном и Румынском фронтах. Здесь также имели хождение лозунги немедленного мира, но собственно большевистское влияние было невелико. Не было крупных партийных организаций и в тылу этих фронтов, которые могли бы стать источниками мощного излучения такого влияния. Информация, поступавшая из Петрограда и Москвы, фильтровалась командованием и войсковыми комитетами, настроенными антибольшевистски. На Юго-Западном фронте, протянувшемся на полтысячи верст от Припяти до Днестра, большевики получили 31% голосов, на Румынском, упиравшемся в устье Дуная, только 15%. Они явно уступали эсерам, имевшим соответственно 41 и 60%. Внушительной «третьей силой» на этих фронтах, пересекавших с севера на юг территорию Украины, было украинское национальное движение. Соединенные списки украинских социалистов собрали примерно шестую часть избирателей-военнослужащих.

На этих фронтах велась массированная и небезуспешная контрбольшевистская пропаганда. Но ее воздействие на солдат не было глубоким, а политические симпатии солдат отличались толерантностью. Характерно донесение из 16-го корпуса 8-й армии, в которой большевики на выборах добились относительно больших результатов, чем в остальных трех армиях Румынского фронта, получив около 27% голосов. В нем говорилось, что «выступлению большевиков массы втайне сочувствуют, связывая с ним скорое заключение мира: настроение в общем выжидательное, с нетерпением ждут также созыва Учредительного собрания, возлагая на него все надежды»108. Растяжимость политических позиций солдат выражена в реплике одного из них: «В вопросе о мире мы большевики, во всем остальном — эсеры».

Глава 4. Всероссийское голосование

245

Кавказский фронт был самым отдаленным. На выборы здесь отводилось 14 дней вместо 7. Тыловые части фронта, расположенные в пределах закавказских губерний, голосовали за общие с гражданским населением кандидатские списки, но за государственной границей войска образовывали особый избирательный округ. Кавказская армия размещалась в основном на территории Турции и Персии. Отрезанная от России горами и ущельями, разгоравшейся в ее тылу политической, религиозной и этнической междоусобицей, разбросанная по мелким гарнизонам, она была предоставлена себе и как бы варилась в собственном политическом соку. Командованию и комитетским верхам в целом пока удавалось противостоять большевикам хотя бы недопущением антивоенной пропаганды. Об этом говорят многочисленные жалобы местных большевиков на дискриминацию, на полное эсеровское засилье в армии109.

Кавказская фронтовая комиссия, по соображениям военной тайны, публиковала только процентные показатели голосования. Нами выявлены показатели абсолютные110. Ни на одном другом участке Действующей армии эсеры не имели такого успеха — почти 70%. Это дало им пять из шести депутатских мест. Шестое завоевали большевики в лице четверодумца А.Е.Бадаева. Ничтожное количество голосов, полученных кадетами, В.Б.Шкловский, служивший в ту пору в Персии, объяснял тем, что в небольших командах, в одну-две сотни человек, все знали друг друга. И если бы офицер проголосовал за кадетов, то можно было бы с точностью сказать, что офицеры — кадеты, а это по тем временам было небезопасно111.

Несмотря на удаленность от эпицентра политической борьбы, у современников не было сомнений, что позиция Действующей армии может решающим образом повлиять на общий ее исход. Было очевидно, что никаких эффективных действий политического характера нельзя предпринять вопреки этой позиции. Поведение солдат-окопников, в том числе на выборах, убеждает, что его доминантой было неудержимое желание мира, по понятным причинам проявлявшееся здесь еще сильней, чем в тылу. Военный министр Временного правительства А.И.Верховский удачно сравнил лозунг мира с волшебной лампой Аладдина: у кого она в руках, тому и служат духи112. Именно поэтому фронт отказал в поддержке Временному правительству, благожелательно в целом отнесся к восстанию большевиков.

Но говорить на этом основании о большевизации фронта рискованно. Сам факт активного участия солдат в выборах собрания указывал на значение, которое они придавали Учредительному собранию. Советская власть была близка и понятна

246     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

массам солдат именно как демократическая, общесоциалистическая, но не однопартийная.

Условия социального бытия тыловых войск существенно отличались от фронтовых. Здесь почти не было запретов на политическую агитацию, на информацию, повседневным было общение с населением, власть офицеров упала почти до нуля. Разбросанные по сотням городов, местечек и сел тыловые гарнизоны, в отличие от фронтовых частей, втянуты были в непосредственную борьбу за власть на местах и оказывали прямое воздействие на ее исход.

Уже осенью 1917 г. оппоненты называли большевиков «партией тыловых гарнизонов», «солдатского бунта». Солдаты-тыловики по существу всюду служили опорой большевиков и их главным орудием. Они обычно составляли наиболее воинственное ядро местных большевистских организаций. Вместе с тем они были основным дестабилизирующим элементом, непременными участниками всякого рода анархических эксцессов, волнений, неповиновения и пр. Разумеется, грань между большевизмом идейным и массовым, стихийным, замешенным на экстремизме и агрессивности, в принципе имелась, но в революционном горниле она исчезала, растворялась.

Исходя из фактов необузданного поведения солдат в дни выборов на гражданских участках, особенно в деревне, резонно предположить, что то же происходило и в воинских участках... и ошибиться. В документах практически нет «сигналов» об инцидентах в местах голосования военнослужащих. Атмосфера голосования в военных городках почти не отражена в источниках, что косвенно указывает на царившее там спокойствие. В Тифлисе, например, отмечался образцовый порядок в воинских участках. У входов стояли часовые. Агитация если и велась, то вдалеке от участков. Пресса отмечала также отсутствие пьяных солдат113.

Обстановка негласного партийного перемирия на время выборов была, вероятно, естественной реакцией самосохранения в воинских участках. Но это не исключало попыток давления на избирателей в отдельных гарнизонах, чаще со стороны большевиков. В Туле организованный ими солдатский митинг 15 ноября, за три дня до выборов, заклеймил как саботажников умеренных социалистов и постановил голосовать за большевиков114. В Козлове, судя по газетной информации, солдаты объявили своим товарищам, что будут проверять оставшиеся списки и расправятся с теми, у кого сохранится большевистский список115. Скорее всего, это была пустая угроза, поскольку этот список после выборов остался у каждого четвертого в гарнизоне. Противники большевиков могли отважиться на подобные действия лишь там, где были уверены в своем превосход

Глава 4. Всероссийское голосование

247

стве. Как в Новочеркасске, где, по сообщению солдат, поданные ими избирательные записки после разоружения пехотных полков гарнизона были уничтожены городской избирательной комиссией116.

Ни одна категория избирателей не шла голосовать с такой готовностью, как солдаты. Это бросалось в глаза в первый же день выборов, обычно самый тихий. Отмечались большой наплыв солдат, их оживленные споры о партиях, солдаты двигались к урнам «целой массой». Другим свидетельством этого были многочисленные инциденты между группами солдат и целыми воинскими подразделениями и выборным аппаратом на почве допущения к выборам. Участковым комиссиям во избежание конфликтов приходилось закрывать глаза на формальные нарушения закона, допуская к выборам не внесенных в списки солдат.

• Так, Харьковской окружной комиссии пришлось назначить дополнительные выборы для 1200 солдат артиллерийского дивизиона, прибывшего в Сумы с Северного фронта в разгар голосования и безо всяких избирательных документов117. В Петропавловске (Степной округ) для таких солдат был образован дополнительный участок, иначе они грозили вообще сорвать выборы118. Часто солдаты, находившиеся на излечении в лазаретах и госпиталях, требовали обеспечить их голосование. В Курске свыше трехсот госпитальных солдат добивались присылки им избирательных урн. «Настроение этих раненых очень повышенное, они грозят обратиться за содействием к большевикам, их поддерживают другие больные. Могут вспыхнуть эксцессы». Городская комиссия вынуждена была послать в госпиталь передвижные урны в нарушение закона119.

Особого рода случай произошел в Саратове, где арестованные в результате военных событий 28—29 октября офицеры и юнкера потребовали дать им право выбирать в Учредительное собрание, грозя голодовкой. Они были допущены к выборам120.

Тем не менее весьма значительное число солдат в тылу осталось вне выборов, по крайней мере в воинских участках. Личный состав гарнизонов утекал, как вода из дырявого ведра. Во многих местах сохранившиеся структуры власти использовали демобилизационные настроения солдат, рвавшихся домой. Через комитеты спасения, через командный состав и медперсонал всемерно поощрялся роспуск солдат по домам для ослабления влияния большевиков в городах.

Много таких фактов приведено в анкетах делегатов 3-й конференции большевиков Московской области (декабрь). На вопрос о причинах убыли в составе гарнизонов можно прочесть: «требование солдат о комиссии и горячее желание господ врачей пойти навстречу этим желаниям» (Орел); «по заговору вра

248     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

чей, отпускали, чтобы ослабить гарнизон» (Рязань); «отпуска по болезни, принимавшие массовый характер, против чего протестовал Совет» (Ржев)121. В Опочке командир 291-го пехотного запасного полка через врачебную комиссию распустил как негодных к службе значительную часть солдат. Оставшиеся солдаты объясняли это желанием устранить от выборов большевиков122.

Вряд ли эта тактика была дальновидной, но она объясняет отчасти причину необычно высокого абсентеизма в ряде гарнизонов. В Рыбинске, например, и в Вологде голосовали менее половины списочного состава военнослужащих, в Вятке — 2200 из почти 8 тыс. и т.д. Избирательные списки солдат ко времени выборов сильно поредели.

Несмотря на это, общая численность военнослужащих в тыловых гарнизонах оставалась значительной, в ряде городов превышая местный гражданский электорат. Обычно это предрешало общий исход выборов в пользу большевиков. Процент голосов за большевиков у солдат повсеместно превосходил аналогичный показатель у горожан.

Наши статистические наблюдения за выборами в Учредительное собрание охватывают 1024 тыс. военнослужащих из более чем двухсот тыловых гарнизонов. 567 тыс. из них, или 55,4%, голосовали за большевиков. Шедшие следом эсеры получили только 235 тыс. (23,0%), остальные социалистические списки — около 12%. При сопоставлении с фронтом очевидна более резкая поляризация тыловых войск: большевистский процент настолько же выше, насколько ниже эсеровский. Другая многозначительная деталь — довольно высокий (5,2%) удельный вес кадетских голосов.

Большевистская окраска гарнизонов неравномерна в разных регионах страны. Она была наиболее яркой в Центральной России, где большевики получили 73,8% голосов, в Петроградском районе — 71,3%. Понижаясь примерно до 60% на Дону, Кавказе, в Сибири и на Дальнем Востоке, степень популярности большевиков в гарнизонах Урала и Поволжья была на уровне 45%, Украины и Крыма — 40%. Эти различия имели относительный характер, во многом подчиняясь общему ходу событий в стране и регионе.

Выборы отразили и внутриармейские социальные различия, воспроизводившие структуру самого общества. Известно, что в технических войсках был выше удельный вес рабочих, пехотные части состояли в основном из крестьян и т.д. Эти различия проявились и в голосовании, хотя и в сильно сглаженном виде. Сошлемся на пример огромного гарнизона Витебска, в котором более 34 тыс. человек голосовали в 11 воинских участках. Город был наводнен артиллерийскими, авиационными,

Глава 4. Всероссийское голосование

249

железнодорожными частями, мастерскими, госпиталями. Почти всюду доминировали большевики, собиравшие 65—80% голосов, лишь подобие конкуренции оказывали им эсеры. Существенно иной была картина в 1-м воинском участке, к которому были приписаны штабные учреждения Двинского военного округа: большевики — 35%, эсеры — 15%, кадеты — 21%123.

Как видно, против большевизма не были иммунизированы даже штабные учреждения, хотя скорее всего это надо отнести на счет солдатской.обслуги. В целом же, как показывает статистика, в армии социальное деление дополнялось политическим. Военная интеллигенция в лице офицерства, чиновников, врачей, солдат-комитетчиков была настроена в пользу кадетов либо эсеров, солдатская масса — пробольшевистски. Политическое размежевание, в свою очередь, было чревато военным, вспышками гражданской войны.

Ее очаги особенно тлели в тех гарнизонах, где имелись крупные центры военного управления, значительные командно-офицерские кадры. Одним из них был Иркутск, где находился штаб военного округа, несколько военных училищ. На выборах в Учредительное собрание в гарнизоне большевики и эсеры собрали почти поровну голосов — по 31%. Ненамного отстали и кадеты — 24,6%. В участке, где голосовали юнкера и школа прапорщиков, полный перевес был за эсерами, получившими 72% голосов124. Такое соотношение сил предвещало острую развязку, и она наступила, когда Иркутский ВРК потребовал разоружить и распустить юнкеров. Бои в городе продолжались целых десять дней, 8—17 декабря, унеся почти триста жизней.

Читателю, вероятно, интересно знать, как прошли выборы в отряде особого назначения в Тобольске, охранявшем царскую семью. 309 солдат охраны голосовали за эсеров, 20 — за единый список социал-демократов, 6 — за энесов125.

Итак, в армии (на фронте и в тылу) и флоте в выборах участвовали не менее 5,5 млн военнослужащих. Перед лицом этого факта теряют смысл утверждения о безразличии большинства солдат к Учредительному собранию. И хотя те же солдаты спустя считанные недели после выборов провозглашали ему анафему, в этом легче услышать комплимент искусству, с которым большевики манипулировали массовым сознанием, чем проявление искренних чувств.

Большевики собрали на выборах в армии 42,1% голосов, больше, чем эсеры (37,2%), меньшевики (3,4%), кадеты (2,3%) и другие партии России. Пропаганда немедленного мира принесла большевикам неслыханные дивиденды, ибо для солдат лозунг мира был тем магическим кристаллом, сквозь который они смотрели на другие общественные проблемы. Это элементарное ощущение удачно передал А.Уайлдмэн словами безвест

250     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

ного окопника: «Зачем мне земля и свобода, если меня убьют?!»126.

Тем не менее победу большевиков в армии можно назвать пирровой. Они невольно стали заложниками многочисленного солдатского плебса, приспособляя свою политику к его требованиям и спонтанным действиям. Солдаты в большинстве своем поддержку новой власти считали условной. Как выразился один из них, «если Ленин обманет и мира не даст, мы его на одну веревочку с Керенским повесим. Сила за нами. Что г захотим, то и сделаем»127. Подобные предостережения звучали часто. Эту зависимость новых властителей России от солдатчины сразу подметили их оппоненты. «Русская революция 1917 года — это революция солдатская, — писала 19 декабря провинциальная меньшевистская газета. — Опасность этого солдатского характера нашей революции вытекает прежде всего из того, что подавляющая масса наших солдат — крестьяне, класс, неспособный к организованным формам движения, всегда в периоды революции склонный к бунтарству и с трудом воспринимающий... идею государственности»128.

Готовя восстание, Ленин убеждал колеблющихся соратников, что, если мирные предложения большевистской власти будут отвергнуты, война станет революционной, что сделает Россию «во много раз более сильной и в военном отношении»129. Действительность очень скоро похоронила наигранный ленинский оптимизм. Бесконечно усталая, с надломленной военными неудачами и антивоенной агитацией психикой русская армия уже не годилась ни для мировой революции, ни для защиты отечества. Из нее исходили волны безудержной ярости и бессмысленной жестокости, она заражала своим распадом еще здоровые ткани общественного организма. На этой почве и сложилась брестская политика. Отбросив прежние иллюзии относительно революционности армии, Ленин в феврале 1918 г. сделал суровый и спасительный вывод, что всякие попытки сохранить ее не только бесполезны, но и опасны, «ибо крестьянская армия... после первых же поражений — вероятно, даже не через месяцы, а через недели — свергнет социалистическое рабочее правительство»130.

5. В национальных районах страны

Изо всех исторических параллелей между Россией современной и Россией 1917 года наименее рискованной кажется национально-государственная. У обеих эпох есть ряд общих черт, которые позволяют квалифицировать их как национальные революции: взлет национального самосознания, активиза

Глава 4.  Всероссийское голосование

251

ция национальных партий, рост автономистских и сепаратистских этнических тенденций при резком ослаблении центральной власти, образование местных правительств и др. За этим сходством кроется генетическое родство процессов, присущих той фазе модернизации общества, которую Запад давно пережил.

Национальный вопрос особенно труден для исторического познания. Многие десятилетия в нашей стране национализм был жупелом, под который подгонялось всякое активное проявление национального начала, а реальные проблемы национального самоопределения приносились в жертву неким высшим интересам. Теперь очевидно, что нация — не преходящее историческое явление, а динамическая субстанция, и национальное единство выше и сильнее единства партий, классов и других исторических образований.

Для России 1917 года — этого конгломерата ста с лишним больших и малых народов — национальный вопрос обрел особую остроту. Более половины ее населения составляли нерусские народы, находившиеся на самых разных ступенях цивилизации. Свержение имперского самодержавия создало предпосылки для проведения в жизнь идеи национального самоопределения, и Временное правительство было поддержано поначалу всеми национальными партиями. Однако оно, декларировав отмену национальных и вероисповедных ограничений, медлило с решением проблемы в целом. С одной стороны, оно было сковано великодержавными традициями, стремлениями кадетов к сохранению целостности бывшей империи, с другой — обязательством не предрешать волю Учредительного собрания в вопросах государственного устройства России.

Точку зрения правых социалистов в правящей коалиции наиболее выпукло выразил Н.С.Чхеидзе. На Государственном совещании в Москве 16 августа он заявил: «Признавая, что разрешение национальных вопросов во всем их объеме подлежит решению Учредительного собрания, и считая необходимым сохранить единство революционных сил, демократия высказывается против попыток разрешения национальных вопросов явочным порядком, путем обособления от России отдельных ее частей»131. В ожидании Учредительного собрания национальное нетерпение нарастало, переходя от требований культурно-национальной автономии к федералистским и сепаратистским требованиям.

Но дело не сводилось к неуступчивости Временного правительства. Не менее важно изменение объективных условий разрешения национального вопроса. Еще на апрельском Всероссийском совещании Советов В.Б.Станкевич предостерег делегатов, что «литовцы, латыши, эстонцы, украинцы, армяне, гру

252     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

зины явятся в Учредительное собрание со своими требованиями, с властными требованиями своей национальной жизни, не укладывающейся в рамки даже широко децентрализованного местного самоуправления. И явятся они, — не следует закрывать глаза, — не дружной толпой, а со старыми взаимными тяжбами»132. Со временем национальным течениям становилось все яснее, что добиться своих прав в складывающейся обстановке им легче путем самозахвата, чем через Учредительное собрание, где их позиции будут во всех отношениях слабее. Поэтому они стремились еще до его созыва обеспечить гарантии своей автономии.

Оживление местного национализма было связано и с настойчивым поиском путей сдерживания революции. Для расширения своего влияния в массах его лидеры небезуспешно использовали и оппозицию централистским усилиям Временного правительства, и его имманентную слабость, неспособность справиться с экономическим и социальным хаосом в стране. Они насаждали иллюзию, будто с национальной эмансипацией автоматически решатся все остальные проблемы. Но с особой силой этот механизм политического сдерживания заработал после Октября133. Хотя большевики формально провозглашали право наций на самоопределение, их наднациональные революционные вожделения и приверженность к государственному унитаризму крайне беспокоили националов всех иных политических ориентации и объективно их сплачивали на антибольшевистской основе.

При таких условиях выборы в Учредительное собрание в национальных районах приняли характер плебисцита относительно самоопределения народов, а голосование за национальные партии фактически стало выбором той или другой его формы.

При разработке избирательного закона в комиссии по окраинам Особого совещания участвовали представители национальных меньшинств. Закон предусматривал определенные гарантии правильного волеизъявления малых народов с учетом их национальной и религиозной специфики (например, особые участки и отдельные дни для голосования женщин-мусульманок). Однако деление округов по этническому признаку было отклонено. Ходатайства с мест на этот счет Временное правительство и Всевыборы неизменно отклоняли, не желая создавать прецедент для пересмотра административно-территориального деления страны.

Многонациональный состав населения России обусловил обилие национальных партий. Свыше 40 их участвовали в выборах — народнические, социал-демократические, либеральные, консервативные. По данным Всевыборов, в гражданских

Глава 4.  Всероссийское голосование

253

округах были заявлены 134 национальных социал-демократа, 31 национальный эсер, 160 национальных трудовиков, 385 национальных демократов134.

Обычно такие списки выдвигались в районах компактного проживания этноса. Много еврейских списков конкурировало в бывшей черте оседлости (Украина, Белоруссия, Бессарабия). В Могилевской, Волынской, Подольской и Полтавской губерниях их было по 6, включая блоковые списки, в Киевской и Минской — по 4. Из других наций выделялись активностью украинцы, которые за пределами своей основной территории выдвинули списки в Петрограде, ряде поволжских губерний, Воронежском, Пензенском, Кубано-Черноморском, Терско-Дагестанском и Приамурском избирательных округах.

Особняком стоят мусульманские списки. Их было выставлено 34 в 25 округах страны. Они выражали не столько религиозную, сколько этническую принадлежность кандидатов и избирателей к поволжским и крымским татарам, башкирам, народам Кавказа и Туркестана.

Сравнительно редки были межнациональные электоральные блоки. В Пензенском округе объединились украинцы, поляки, литовцы и мусульмане, набрав почти 5% голосов. В Смоленском округе национальный блок составили украинские, польские, литовские, латвийские социалисты, не преуспевшие, однако (всего 0,3%). В великорусских центральных губерниях национальные списки были скорее исключением, вокруг них группировались беженцы из западных районов. В Саратовской губернии свыше 53 тыс. голосов собрал Союз крестьян-украинцев, беженцев-украинцев и эсеров-татар. В Терско-Дагестан-ском округе, несмотря на резко обострившуюся к моменту выборов межэтническую рознь и вооруженные стычки горцев между собой и с казаками, были выставлены единый список кабардинцев, балкарцев и русского населения и список «чечено-ингушские народы».

В ряде случаев межнациональные блоки заключались по партийному принципу: украинские и левые эсеры в Воронежской губернии, украинские и русские эсеры в Полтавской и Харьковской губерниях. Тяготели к блокам с национальными партиями умеренно-либеральной ориентации народные социалисты, объединившиеся с украинскими федералистами в Киевской и Черниговской губерниях, с союзом черемисов в Вятской губернии.

Наконец, упомянем совместные межпартийные национальные списки. К ним чаще других прибегали украинские эсеры и социал-демократы. На всех фронтах, кроме Северного, были выставлены блоковые списки украинских социалистов. Их целью было, вероятно, увлечь за собой солдат украинизирован

254     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

ных войск, оторвать их от большевиков. Петроградские организации украинских социал-демократов, эсеров и Объединенной еврейской социалистической рабочей партии первыми пунктами своего избирательного блока наметили признание права всех национальностей на самоопределение и провозглашение России федеративной демократической республикой с равноправием национально-территориальных ее единиц135. Особую группу составляли национальные беспартийные списки, их было более 70. Они выдвигались в тех районах, где не завершился процесс образования партий или представители данной нации были в меньшинстве136. Чаще всего (17) такие списки выдвигались от имени Еврейского национального избирательного комитета. Летом 1917 г. Всероссийский сионистский съезд в Петрограде постановил всюду выставить национально-еврейские списки и лишь в исключительных случаях блокироваться с партиями не правее энесов. Примечательно, что никакой гражданской и моральной дискриминации не подвергались немцы, которые выставили 9 беспартийных списков в Бессарабии, Новороссии, Поволжье, Западной Сибири. По 6 списков принадлежали полякам, украинцам, 3 — белорусам и т.д. Русское население инонациональных территорий почти нигде не выдвигало непартийных списков, распыляя голоса между общероссийскими партиями. Однако в Киеве «правые русские» во главе с В.В.Шульгиным собрали почти 36 тыс. голосов, или 20,5%137.

Характерная черта выборов в национальных районах — повышенная активность коренного населения, особенно мусульманского. «В русской части избиратели идут хуже, в туземной — активнее», — писал 19 декабря «Свободный Самарканд». «В Верном дружнее всего голосовали мусульмане, затем — казаки, апатичнее всего — интеллигенция», — вторила другая туркестанская газета138. В Симферополе и других городах Крыма наиболее дружно шли на выборы татары, немцы, евреи. Высокая активность крымских татар была отмечена еще на выборах I Государственной думы в 1906 г. — они неукоснительно соблюдали постановления мусульманских съездов об участии в голосовании139. В прессе живописался эпизод, когда татары привели на участок 95-летнюю старуху, уже несколько лет не встававшую с постели. В Уральской и Семипалатинской областях сюрпризом оказалась почти поголовная явка на выборы казахов, их пример ставился в укор русскому населению.

Опрометчиво на основе наружных наблюдений делать вывод о том, что виновником довольно высокого абсентеизма в областях Северного Кавказа и Туркестана были только русские. Однако приведенный выше парадокс требует объяснения, которое в данном случае не лежит на виду. Электоральное поведение национальных меньшинств отразило такие их особен

Глава 4.  Всероссийское голосование

255

ности, как практическое отсутствие у них интеллигенции, податливость неполитизированного мышления, атавизмы родо-племенного коллективизма и пр., но решающим было, по-видимому, чувство национальной общности. Показательно, что Всевыборы под давлением с мест согласились на уменьшение числа кандидатских списков в туркестанских избирательных округах до одного-двух140. Выборы наглядно демонстрировали двойственность, дихотомичность национального сознания, содержащего в себе не только социально разнородные установки, но и некое интегрирующее начало, выраженное понятиями «мы»—«они», «свои»—«чужие».

Иначе просто невозможно объяснить, почему национальные списки — и партийные и беспартийные — получили на выборах целых 11 миллионов голосов, или почти четвертую часть всего электората. Трудно сказать, какая часть избирателей нерусской национальности предпочла общероссийские партии и списки, но едва ли она превышала эту цифру. Учитывая, что в некоторых национальных районах выборы не состоялись, можно с уверенностью сказать, что процент «национальных» голосов должен был еще более возрасти.

Как важную, хотя и не вполне определившуюся тенденцию отметим заметный рост влияния национальных списков в городах Украины и Белоруссии по сравнению с муниципальными выборами. Этот отлив произошел в основном за счет российских социалистических партий и во многом объяснялся осенней волной еврейских погромов141. Косвенно в этом выразилось разочарование в демократической власти.

Эти показатели еще более впечатляют в округах с преобладанием нерусского населения. На Украине на долю национальных списков, партийных и беспартийных, пришлось подавляющее большинство голосов: в Волынской и Киевской губерниях — до 87%, Подольской — 92%, Полтавской — свыше 75%, Екатеринославской и Черниговской — 54%. Решительно доминировали украинские списки, при том, что еврейские и польские списки на Правобережье успешно конкурировали с большевиками и кадетами. Подытоживая выборы на Украине, Ленин признал, что игнорировать значение украинского вопроса «значит совершать глубокую и опасную ошибку»142.

Другая важная особенность Украины состоит в том, что примерно 2/з избирателей предпочли украинских социалистов143. Хотя все они в той или иной степени отдавали дань традициям украинофильства, главными считались не культурно-этнические, а социально-экономические проблемы, что отражало особенности развития Украины144. Украинская деревня голосовала за украинских эсеров. В Учредительное собрание вошли 78 украинских эсеров и 12 украинских социал-демократов.

256     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

Несколько иным представляется подтекст голосования за национальные партии в Закавказье, населенном народами, различавшимися языком, религией, культурой, связанными до того не столько цементирующим влиянием более высокой русской культуры, сколько силой центральной власти145. С ослаблением, дезинтеграцией и падением последней центробежные национальные тенденции нарастали.

Формально-статистически национальные партии получили в Закавказском избирательном округе, охватывавшем Грузию, Армению и Азербайджан, 63% всех голосов, фактически же к ним надо добавить 27%146, завоеванных грузинскими меньшевиками, которые на деле являлись национальной партией. В Кутаисской губернии меньшевики собрали 340 тыс. избирательных записок из 380 тыс.147. В самом Тифлисе их влияние было менее рельефным (свыше 36%), в чем проявился многонациональный состав этого космополитизированного города, но оно все же преобладало. К тому же в Тифлисе кадеты имели 40% всех голосов, полученных ими в округе, что, по-видимому, также связано с наличием в неофициальной столице Закавказья довольно плотного слоя интеллигенции и чиновничества.

Бесспорные национальные лидеры были и у других народов Закавказья. В Армении это был Дашнакцутюн, соединявший радикальные лозунги народнического толка с идеей единства «живых сил армянской нации». В Эриванской губернии дашнакам досталось свыше 260 тыс. голосов из 293 тыс.148. В Ели-саветпольской губернии и Карсской области их влияние было почти безраздельным.

В Азербайджане вне конкуренции была либеральная партия Мусават («Равенство»), опиравшаяся на разнородные слои коренного населения. В ее широкой программе лозунг национально-территориальной автономии соседствовал с религиозными панисламистскими призывами и с идеями социальной справедливости. Если в самом Баку мусаватисты, эсеры, дашнаки и большевики боролись почти на равных, то в остальной части обширной Бакинской губернии мусаватисты торжествовали победу, собрав в общей сложности 57%.

Таким образом, в Закавказье в ходе выборов в Учредительное собрание шло интенсивное национальное размежевание и самоопределение народов. То, что во главе этого процесса стояли партии, столь несхожие по идейным позициям, подтверждает, что политический фактор был в выборе электората вторичным. Фактически это не было голосование за социалистическую или либеральную идею, как и против них, поскольку партии выступали и воспринимались прежде всего как выразители национальной общности и государственности. Вместе с тем автономистские устремления здесь были в 1917 году роб

Глава 4.  Всероссийское голосование

257

кими — политики региона не могли не понимать, что означает в условиях Кавказа и Закавказья и соседства Турции и Персии «автономистский вирус»149. Осудив октябрьский переворот как угрозу демократии и национальному суверенитету, они образовали в ноябре Закавказский комиссариат как коалиционное многонациональное правительство. Закавказский сейм (парламент) был сформирован по итогам выборов в Учредительное собрание при сокращенном втрое избирательном метре.

Выборы в Бессарабии, по словам очевидцев150, происходили в атмосфере националистической истерии, нагнетавшейся молдавскими сепаратистами из Сфатул-Цэрия, взявшими курс на присоединение к Румынии. Тем не менее успеха они не добились: Молдавская национальная партия получила лишь 14 тыс. голосов из 600 тыс. избирателей, участвовавших в выборах151. Молдавские эсеры, исключенные из ПСР, выступали по списку Совета крестьянских депутатов и завоевали 5 депутатских мест, как и российские эсеры.

Весьма своеобразный район являл собою и Туркестан, где в конце ноября IV Чрезвычайным общемусульманским съездом в Коканде была провозглашена территориальная автономия. Большинство коренного населения к выборам в Учредительное собрание могли привлечь только лозунги национально-религиозного содержания. В Средней Азии вообще не было социальной почвы для социалистической идеи. Еще в июле 1917 г. в Оренбурге всеказахский съезд наметил 79 кандидатов в Учредительное собрание, установив при этом, что в каждой области от казахов не может быть больше одного кандидатского списка152. Реально добиться этого не удалось, но партия Алаш, еще находясь в стадии становления, смогла стать объединяющей политической и национальной силой на выборах, проведя в Учредительное собрание 43 депутата153. «Партия Алаш, раскинувшая свои организации по всем городам, селениям и даже аулам Киргизского края и Туркестана... — сообщалось в прессе, — обладает довольно многочисленным кадром агитаторов и имеет в своих рядах почти всю киргизскую интеллигенцию»154. В Семиреченском округе блок мусульманских партий собрал свыше 57% голосов, а большинство остальных были поданы за местные списки. В Ферганском округе между собой боролись только мусульмане. Схожим было положение в прилегающих к Средней Азии национальных территориях: в Тургайской области партия Алаш получила 75% голосов, в Уральской столько же досталось списку областного киргизского комитета. Социалистические партии не пользовались успехом. Выразительный штрих: в партии «Уш-жуз» (с центром в Омске) из 14 кандидатов по Степному округу 6 человек ко времени выборов вышли из нее155.

10 Протасов Л. Г.

258     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

Тенденция голосовать за «своих» прослеживается у всех малых народов. В миниатюре это можно наблюдать на примере отдельных населенных пунктов с «инородческим» населением. Так, в забайкальском селе Байсетуевском за список Бурятского национального комитета голосовали 267 жителей из 275, в Цу-гальском цадане 530 из 552 избирателей, тогда как в соседних русских селениях почти все записки были поданы за эсеров156.

Довольно значительным было голосование за национальные партии в армии, особенно на тех ее участках, которые были менее затронуты пропагандой интернационализма (Юго-Западный и Румынский фронты, Черноморский флот). Еще заметнее это было в украинских (гайдамацких), мусульманских, армянских и прочих воинских формированиях, куда национальная идея собирала военнослужащих отовсюду. В армянском национальном полку в Дилижане 99% избирателей голосовали за дашнаков157. Иным был итог в сильно большевизированных частях армии. На Северном фронте общий список украинских эсеров и социалистов-мусульман получил лишь 10,6% голосов. Но даже в национальных полках этого фронта идеи большевизма решительно преобладали над национальными. Классическим примером были латышские и эстонские стрелки, которые в основном — на 70—80% — отдали предпочтение большевикам158.

Несомненно, национальная идея в глазах ее приверженцев была окрашена в разные политические и социальные цвета. Но сквозь эту многоцветную гамму отчетливо проступают основные мотивы. Во-первых, национальные чувства резче проявлялись в тех местностях России, где слабее была классовая дифференциация, где преобладали средние социальные слои, которые в силу своего промежуточного положения более склонны мыслить в рамках общенациональных, нежели классовых категорий. Во-вторых, определяющей в национальном голосовании была демократическая идея федерализации страны, и это вменялось Учредительному собранию. В-третьих, в спектре национально-политических симпатий общероссийского электората решительно (примерно в пропорции 2:1) преобладала ориентация на социалистические партии народнического и социал-демократического типа. Все это не позволяет согласиться с мнением, будто на выборах в Учредительное собрание слабыми оказались позиции национальных партий159. Их реальное влияние следует оценивать не в масштабах всей России, а в границах своих регионов.

К национальным партиям уместно отнести замечание Ленина о «громадной раздробленности партий мелкой буржуазии и партий буржуазии» в контрасте с единством и сплоченностью большевистской партии160. Но то, что было минусом в борьбе за овладение властью, не может считаться таковым, когда речь

Глава 4.  Всероссийское голосование

259

идет о наиболее полном выражении национальных интересов разных социальных групп. Как правило, чем более культурно-политически развитой была нация, тем больше кандидатских списков она выдвигала, как, например, еврейское население бывшей черты оседлости. Напротив, в Ферганском округе конкурировали всего два списка, в Прикаспийском — один. Отношение ко Всероссийскому Учредительному собранию как начальному этапу на пути к полному национальному самоопределению было присуще в целом национальным партиям, либеральным и радикальным. Все они переносили акцент на национальные Учредительные собрания, намечая их созыв на ближайшие месяцы. Украинские социал-федералисты полагали, что именно они выработают свою, украинскую конституцию. Бундовцы считали, что только Еврейское Учредительное собрание «определит внутреннее устройство культурно-национальной автономии»161. Конституцию Грузии, по мнению грузинских национал-демократов, должно было принять национальное собрание, созванное в Тифлисе. Проекты созыва национальных Учредительных собраний разрабатывались татарскими, чувашскими, бурятскими и другими националистически настроенными кругами.

Таким образом, Всероссийскому Учредительному собранию предстояло решить, пусть в общем виде, неотложные и исторически ответственные задачи национально-государственного преобразования России из империи в свободное содружество народов. Если для Польши и Финляндии создание независимых государств было предрешено, то для остальных национальных территорий наиболее вероятной формой была договорная федерация. Именно этого предполагали добиваться в Учредительном собрании представители большинства национальных партий.

Учредительное собрание в ночь на 6 января 1918 г. провозгласило Россию демократической федеративной республикой. Но, как и другие, этот акт безнадежно запоздал. Приход к власти большевиков резко усилил сепаратизм национальных лидеров, поспешивших отделиться от «совдепии». 7 ноября Центральная рада, опираясь на широкую коалицию украинских партий и организаций, объявила о создании Украинской народной республики, а затем, в январе, и об отделении от России. Местные правительства, национальные и областные, возникли в Крыму, на Кубани, Тереке, в Бессарабии, Казахстане, Средней Азии. Страна разваливалась на части.

Вместе с тем это провозглашение не было чисто декларативным актом. Решение Учредительного собрания о федеративной форме устройства России явилось тем законным осно

10*