10 Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

290     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

Через печать М.С.Урицкий обещал предоставить помещение и для кадетской фракции, если кадеты обратятся с просьбой об этом126. Такое предложение было равнозначно добровольной явке на заклание, поскольку уже действовал антикадетский декрет. Именно так и считали кадеты. Они не могли легализоваться, не рискуя оказаться за решеткой. По свидетельству уральского кадета Л.А.Кроля, ЦК партии предложил ему, как и другим оставшимся на свободе кадетам-учредилов-цам, не выезжать в столицу до получения вызова. Прибывший в Екатеринбург член ЦК К.К.Черносвитов сообщил Кролю, что в руководстве партии очень сомневаются, что Учредительное собрание будет созвано. Однако 27 декабря Л.А.Кроль все же получил вызов от ЦК с предписанием заехать предварительно в Москву. Вместо трех суток он добирался до Москвы целую неделю и прибыл только 4 января. Здесь он узнал, что ЦК из-за арестов перебрался в Москву. На конспиративном совещании под председательством П.И.Новгородцева было постановлено, что в первый день работы Учредительного собрания кадеты не явятся, а в дальнейшем в зависимости от освобождения арестованных депутатов (к тому времени таковых было четверо: Ф.Ф.Кокошкин, Н.Н.Кутлер, А.И.Коновалов, П.Д.Долгоруков). Приняты были также решения отказаться от оглашения декларации о мотивах неявки кадетов на открытие и о недопустимости регистрации у Урицкого127. Есть, однако, некоторые сбивчивые указания на появление 5 января Ф.И.Ро-дичева, М.М.Винавера в Таврическом дворце128.

Из кадетов в это время в Петрограде находился Н.А.Бородин. Но он он еще не стал формально депутатом, поскольку выборы в Уральской области задержались, и потому избежал ареста129.

Солидно — более 60 мест — в Учредительном собрании были представлены мусульманские партии и организации, за которыми не всегда видна этническая и партийная принадлежность депутатов. Однако в Петроград их прибыло лишь несколько человек. Сорганизовалась и заявила о себе в заседании 5 января фракция мусульман-социалистов, где наиболее заметными фигурами были И.С.Алкин и А.Т.Цаликов.

Особая роль в Учредительном собрании отводилась украинцам. Украинские губернии избирали свыше ста депутатов. По большей части это были украинские эсеры, разбавленные небольшим числом украинских социал-демократов. Фракция эсеров возлагала на них надежды в создании антибольшевистской коалиции, учитывая состояние войны между Совнаркомом и Центральной Радой. Большевики же старались расположить украинцев в свою пользу, главным образом через посредство левых эсеров. 10 декабря в Киеве собрался съезд депутатов Уч

Глава 5. Драма Учредительного собрания 291

редительного собрания от Украины, на котором присутствовало, по разным данным, от 46 до 70 участников. Съезд высказался за скорейшее открытие Учредительного собрания и активное участие в нем. Были выработаны основы общей тактики украинских депутатов. В первую очередь Учредительное собрание должно было разрешить вопрос о мире. По вопросу о власти киевский съезд высказался в том духе, что центральная власть должна строиться не по партийному, а по национальному признаку, иначе говоря, быть строго федеральной. Признавая Совнарком как правительство Великороссии, украинские депутаты считали, тем не менее, что оно не вправе вмешиваться в организацию власти на Украине, в Туркестане и других образовавшихся к тому времени республиках. Окончательное решение вопроса о федерализации государства следовало, по мнению участников съезда, рассмотреть на конгрессе народов и автономных областей России130.

Таким образом, украинская делегация, а косвенно и Центральная Рада, пыталась в обмен на признание Совнаркома добиться гарантий его невмешательства в украинские дела. Однако на съезде было решено не ехать всем в Петроград, а предварительно выслать делегацию с целью информации и переговоров со всеми фракциями, кроме кадетов.

С большими трудностями, вследствие железнодорожной разрухи, 18 декабря в Петроград приехали 8 украинских эсеров, 1 еврейский социалист и 3 левых эсера. 9 первых составили самостоятельную фракцию, трое вошли во фракцию левых эсеров. В основном это были депутаты Харьковской и Екатерино-славской губерний. Их поведение было осмотрительным, если не двусмысленным. Войдя в переговоры с фракцией эсеров, они искали неофициальных контактов с большевистскими руководителями и заседали вместе с левыми эсерами. Это была явно выжидательная позиция, связанная и с неопределенностью положения на самой Украине. Разместившись в «Астории», они на межфракционном совещании заявили, что признают Совнарком как фактическую власть и не придают, в отличие от эсеров, значения тому, у кого им надлежит регистрироваться131. В прессе подчеркивалось внимательное отношение властей к украинским депутатам, и они сами это удостоверяли132. Это подтверждается и материальными благами, полученными ими вместе с другими левыми депутатами. Просоветская позиция украинских социалистов подпитывалась боязнью казачьего Дона, где в это время уже создавалась Добровольческая армия. Пока на Дону не образуется социалистическое министерство, никаких разговоров с казаками о совместных действиях у украинцев не будет, заявил лидер украинской делегации А.С.Се-веров-Одоевский в газетном интервью133, п*

292     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

Вместе с тем их поддержка Совнаркома отнюдь не была безоговорочной и безусловной. Украинцы осудили аресты уч-редиловцев. Один из них, И.Михайличенко, сообщил корреспондентам, что украинцы 19 декабря посетили Таврический дворец и имели беседу с большевистскими лидерами, из которой вынесли впечатление, что те «не намерены открывать в ближайшем будущем Учредительное собрание и что депутатам придется разъехаться по домам»134.

Однако надежды эсеров на украинских социалистов не оправдались. Последние вступили в формальное соглашение с левыми эсерами, выработав, судя по косвенным сведениям, общую платформу на основе следующих принципов: 1) немедленное прекращение вооруженной борьбы между СНК и Центральной Радой; соединение демократических сил России и Украины для беспощадной борьбы с реакционными попытками всероссийской контрреволюции; 2) организация общероссийской федеративной власти; 3) открытие в срок Всероссийского Учредительного собрания; 4) последующий созыв местных законодательных органов135.

Иную, более жесткую установку украинские депутаты получили из Киева, с которым они поддерживали связь, будучи в Петрограде. 3 января ЦК У CP не признал возможным приезд всех депутатов в Петроград, ввиду состояния войны между Украиной и Великороссией. Было предложено при открытии Учредительного собрания огласить декларацию о том, что оно должно ограничиться провозглашением принципиальных основ государственного и социального устройства России как федеративной республики, после чего покинуть его136. Все остальные вопросы должно было решить Украинское Учредительное собрание, выборы которого были назначены на начало января.

Плотной завесой окутана деятельность второй по величине фракции — большевиков. Она готовилась к открытию ассамблеи, как очевидно, в обстановке полной секретности, почти не оставив следов даже в мемуаристике.

Между тем во фракции развивались драматические события. Ее временное бюро, избранное 2 декабря, оказалось в руках проучредиловски настроенных функционеров (Л.Б.Каменев, Д.П.Милютин, В.А.Барышников, А.И.Рыков, Т.В.Сапронов, И.И.Рабчинский, И.В.Сталин, Д.Б.Рязанов, М.А.Ларин). «Революционный Фигаро» Н.Н.Суханов по этому поводу писал, что «в большевистской фракции под председательством Ларина образовалось большинство, пытавшееся стать на защиту "парламентарной республики" и противодействовать разгону Учредительного собрания»137. Тогда же, 2 декабря, бюро решило созвать провинциальных депутатов и начать подготовку материалов для докладов в Учредительное собрание138. По-види

Глава 5. Драма Учредительного собрания

293

мому, его члены испытывали тревогу в связи с растущей изолированностью большевиков от других социалистов. В Учредительном собрании им виделся уникальный шанс спасти единство демократии. Члены бюро полагали, что оно должно увенчать революцию, и были готовы сотрудничать с правыми социалистами. Нет фактов, говорящих о том, как далеко они зашли в своих намерениях и действиях. Избрание умеренных в бюро было воспринято в партийных верхах как бунт. Вопрос этот обсуждался на заседании ЦК 11 декабря. Судя по протоколу, члены бюро настаивали на созыве партийного съезда или конференции для решения вопроса об Учредительном собрании, противясь контролю ЦК над фракцией139.

В.И.Ленин потребовал сместить членов бюро фракции, напомнив им уставное требование о подчинении всех партийных учреждений Центральному Комитету. По его оценке, бюро обнаружило «буржуазно-демократическую точку зрения на Учредительное собрание вне учета реальных условий классовой борьбы и гражданской войны». Они были обвинены также в бездеятельности в выработке принципиальной резолюции140, скорее всего, чтобы сделать более убедительным их смещение. 12 декабря фракцию собрали в Смольном, где Ленин предложил переизбрать состав бюро и назначить члена ЦК для руководства фракцией, изложив свое отношение к Учредительному собранию в виде уже упоминавшихся «Тезисов». После горячих прений ему с помощью Я.М.Свердлова удалось добиться их одобрения членами фракции141. Даже по этим скупым сведениям понятно, что то был критический момент в жизни партийного руководства, по значимости схожий с выходом ряда народных комиссаров из Совнаркома. Но Ленин снова, бросив свой политический авторитет на чашу партийных весов, добился победы. Сопротивление оппозиции внутри фракции было сломлено.

На 27 декабря, по данным фракции эсеров, в Петроград прибыло 495 депутатов142. В работе межфракционных совещаний приняли участие, кроме эсеров разных оттенков, латыши, эстонцы, евреи. Но все крупные фракции понесли более или менее серьезные потери из-за неприбытия своих членов. У эсеров не было А.Ф.Керенского. Столичный городской голова Г.И.Шрейдер зондировал на этот счет почву в Смольном, но «вынес впечатление, что, несмотря на неприкосновенность, Керенский никоим образом не может появиться в Петрограде» и будет немедленно арестован143. Впрочем, и для самих эсеров Керенский к тому времени был отыгранной картой. У большевиков отсутствовали Л.Д.Троцкий, АЛ.Иоффе, находившиеся в Брест-Литовске на мирных переговорах. На различных фронтах разгоравшейся гражданской войны в эти дни уже сражались во

294     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

главе своих войск атаман А.И.Дутов и большевик С.М.Цвил-линг на Урале, А.М.Каледин и В.А.Антонов-Овсеенко — на Дону. Многих депутатов задержали чрезвычайные обстоятельства, связанные с борьбой за власть на местах. Не прибыл в Петроград будущий глава православной церкви архиепископ Сергий (И.Н.Страгородский). Еще до открытия Учредительного собрания погибли депутаты большевик Л.Л.Пятаков и украинский эсер М.МЛебединец.

Межфракционные перегородки не были непроницаемы, и вполне возможны были, в случае долгой парламентской работы, известные подвижки. Отчасти это и случилось 5 января. Обширная среда национальных депутатов, федералистов и автономистов, представляла собой довольно текучую политическую плазму, более или менее единую в вопросах национального самоопределения, но разнородную в остальных политических вопросах.

Такова в общих чертах была расстановка политических сил в Учредительном собрании накануне его открытия.

3. «Кто был кто» в Учредительном собрании

Да простится автору столь вольное сравнение, но Учредительное собрание представляется ему не просто высоким учреждением, но и подобием театра, с актерами и статистами, с расписанными ролями и закрученным сюжетом. Занавес поднят, но... Действие обрывается режиссером-историей после первого же акта, оставляя чувство недосказанности и желание домыслить интригу драмы, судьбу ее героев.

Социографическое изучение депутатского корпуса — научная проблема, давно ждущая исследователя. Уже восемь десятилетий над нею словно бы витает рок, отпугивающий историков. Правда, ныне причина этого состоит уже не в идеологическом диктате, а, пожалуй, в дефектности источниковой базы. Незавершенность выборов, роспуск Всероссийской комиссии, расстройство избирательного аппарата, наконец, плохая сохранность газетных и архивных фондов кажутся непреодолимой помехой для воссоздания списочного состава депутатов и его социокультурного облика.

Между тем, речь идет о весьма представительном и влиятельном слое российской политической элиты 1917 года, столичной и провинциальной, принимавшей ответственные решения и осуществлявшей их. Депутаты олицетворяли собой не только политические «сливки» общества, но, с известными оговорками, сам электорат, с его составом и ментальностью. Любой из них мог с полным правом претендовать на выраже

Глава 5. Драма Учредительного собрания

295

ние интересов более или менее плотного слоя рядовых избирателей, отражая их социальную и политическую роль, их убеждения и предубеждения. Стоит также заметить, что в политической истории России все еще доминирует борьба идей, а не людей. Между тем пристального внимания заслуживают не только партийные знамена, но и те, кто эти знамена несут. Их общественное поведение не в последнюю очередь определялось личностными качествами, уровнем образованности, воспитания, социальным и гражданским статусом и прочими факторами субъективного порядка, не исключая психофизических аномалий. Если верно, что история это вектор человеческих воль и поступков, то таковые не менее заслуживают научного внимания, чем логика исторического процесса.

Полная реконструкция списка депутатов Учредительного собрания является условием эффективного исследования, с применением многомерного статистического анализа. Она позволит избавиться от многих ошибок, которые «гуляют» в исторической литературе в этой связи. Единственная попытка такого рода предпринята составителями сборника «Всероссийское Учредительное собрание» еще в 30-е годы144. На материалах архивов и периодики они указали 706 фамилий (в комментарии к списку почему-то говорится о 715). Этот список стал «каноническим»: он безо всяких исправлений и оговорок целиком воспроизведен в биографическом словаре «Политические деятели России». Его составители указали принадлежность депутатов к кандидатским спискам и их «прописку» по избирательным округам, предупредив о возможных в последнем случае неточностях. Предостережение было кстати, поскольку авторы основательно запутали этот вопрос. Для ряда округов (Бессарабский, Воронежский, Киевский и др.) указаны не все депутаты, для других (Вятский, Новгородский, Таврический), напротив, лишние. По Закавказскому округу в списке поименованы 40 депутатов вместо законных 36. Тем не менее он и поныне остается уникальным материалом для историков темы.

Общее число депутатов первоначально было определено Временным правительством в 800 человек, без оккупированных территорий. Затем депутатская квота, как уже говорилось, была увеличена для обеих столиц и округов с казачьим населением, наконец, и для фронтовых округов. С учетом всех изменений по 81 избирательному округу надлежало избрать 820 депутатов.

Не везде, однако, выборы были доведены до конца и распределены депутатские мандаты: Кубано-Черноморский округ — 16, Степной — 14, Терско-Дагестанский — 10, Сыр-Дарьинский — 9, Закаспийский — 2, Аму-Дарьинский — 1,

296     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

округ русских войск за границей — 1. Таким образом, состав депутатов сократился на 53 человека.

Оставшихся 767 избранных условимся считать депутатами Учредительного собрания. Эта оговорка необходима потому, что не все они прошли процедуру официальной регистрации и получили депутатские мандаты. Кроме того, в ряде окраинных округов итоги выборов были подведены уже после официального роспуска Учредительного собрания, и если с фактической стороны их избрание не оставляет сомнений, то формально-юридически дело обстоит сложнее.

Установление персоналий 767 депутатов — весьма трудоемкая задача. Образованная 28 ноября мандатная комиссия во главе с В.В.Рудневым ничем себя не обнаружила. Не стоял вопрос о депутатских правомочиях и при открытии Учредительного собрания. Его секретарь Вишняк свидетельствовал, что у него не было даже списка депутатов145. В любом случае мандатной комиссии пришлось бы столкнуться с немалыми проблемами из-за неразберихи, возникшей при регистрации. Согласно закону, депутат, избранный сразу в нескольких округах, должен был выбрать «свой» и в течение трех дней письменно отказаться в остальных округах от мандата, уступая место следующему по списку кандидату. Но из-за разновременности выборов, нерасторопности аппарата и самих депутатов и прочих причин эта процедура затягивалась и все более запутывалась. В Петроград 28 ноября на предполагавшееся открытие Учредительного собрания съехались не только сами депутаты, но и несколько их заместителей, как можно судить по подписям под обращением 109 учредиловцев-эсеров к народу146. По-видимому, ими собирались заменить арестованных депутатов или прошедших по общепартийным спискам левых эсеров.

Свою лепту в общую путаницу внесла и пресса, часто публиковавшая недостоверные сведения. Впрочем, небрежно велось делопроизводство и в самой канцелярии Учредительного собрания, в фонде которой сохранились карандашные записки с указанием «выдать мандат» и списки кандидатов с множеством помарок и исправлений. Так, Урицкий предписал выдать мандат по Томскому округу большевику И.Н.Смирнову, хотя здесь все места без исключения достались эсерам147. Этот факт, вероятно, более отражает некомпетентность комиссара, чем злой умысел, но это не облегчает задачи историка. Северо-Западный комитет большевиков уже после выборов, 27 декабря, произвел перераспределение своих кандидатов между Минским округом и Западным фронтом148, чем должен был запутать вопрос. Переписка о выдаче удостоверения от Северного фронта эсеру Б.Н.Рабиновичу затянулась до 4 января, по

Глава 5. Драма Учредительного собрания

297

скольку не было письменного отказа Авксентьева, сидевшего в Петропавловке149.

Все это способно разуверить в возможности восстановить аутентичный депутатский список, но не мешает выявить основные параметры этой совокупности, существенные для понимания русской революции в ее «человеческом» измерении.

Важной социокультурной предпосылкой являлся возраст депутатов, отражавший их житейскую и политическую зрелость, аккумулированный социальный опыт. Вот как выглядит возрастной состав депутатов в сопоставлении с IV Государственной думой на 1912 г. по возрастным группам. IV Дума: 25-30 лет - 22 (5%), 31-40 лет 128 (30%), 41-50 лет -153 (35%), 51-60 лет - 105 (24%), свыше 60 лет - 27 (6%)150. Учредительное собрание: 21—30 лет — 127 (26%), 31—40 лет — 235 (48%), 41-50 лет - 76 (16%), 51-60 лет 42 (9%), свыше 60 лет - 6 (1%).

Сравнение показывает резкое омоложение состава российских законодателей, выдвижение нового поколения политиков. Оно весьма характерно для России 1917 года с ее триумфом «революционного правотворчества», выходом на авансцену наиболее радикальных, с одной стороны, наиболее ориентированных на жизненную карьеру элементов — с другой. Особо выразительно пятикратное увеличение удельного веса депутатов до 30 лет, возраста, в общем мало подходящего для серьезной законотворческой деятельности. Столь же показательна малочисленность депутатов в оптимальном для этого поприща возрасте свыше 50 лет.

Самыми молодыми среди учредиловцев были тульский эсер Б.И.Арватов и большевики В.З.Гинзбург (Калуга) и В.Н.Наумов (Иваново-Вознесенск) — 21 год. По 22 года было мусульманскому социалисту И.САлкину, эсеру-максималисту Р.П.Эйдеману, тульскому большевику Г.Н.Каминскому. Изучение возрастного состава партийной элиты показывает, что самыми молодыми были большевики — в среднем 34 года (данные по 164 депутатам), среднему эсеру было 37 лет (190 человек). Примерно в таком же возрасте были украинские социалисты (29 депутатов) и мусульмане (38 человек). Средний возраст 11 меньшевиков, о которых мы располагаем данными, составлял уже 42 года, еще выше был он у либералов — 48 лет.

Любопытен и другой аспект: время вступления депутатов в революционное движение или в левую партию. Из 255 человек, о которых есть сведения, 149 (58%) сделали это в возрасте не позднее 20 лет. В 21—25 лет приобщение к революционной деятельности было более или менее равномерным по годам (около 5%), наконец, после 25 лет — только 16%. Юношеский максимализм, преимущественно эмоциональное восприятие

298     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

действительности были, по-видимому, ведущими факторами, которые при отсутствии житейской и гражданской зрелости формировали облик будущих радикалов. Столь ранний выбор заведомо сужал их политический кругозор, а логика последующего (замкнутая революционная среда, нелегальщина, преследования), в свою очередь, резко ограничивала их жизненные перспективы, порождая небывалую доселе социальную категорию «борцов за народное счастье» — профессиональных революционеров. Заметим также, что среди депутатов-учредиловцев было не менее 250 участников Первой русской революции.

Как известно, выборы отличались чрезвычайно высоким уровнем «партизации», отражавшей не столько тип политической культуры общества, сколько разнуздание политических страстей и социальную расколотость. Избиратели голосовали почти всегда за партии, а не за личности. Эта партийность в высшей степени присуща и составу депутатов, среди которых практически не было независимых, не связанных с определенной идеологией и фракцией людей. Несомненно, в лице ученых, литераторов, адвокатов и других людей свободных профессий с собственной гражданской позицией, но без партийного ангажемента российский ареопаг многое терял в решении государственных дел.

В составе депутатского корпуса отчетливо просматриваются два слоя. Верхний, сравнительно тонкий (не более 150—200 человек) — слой политиков с общероссийской известностью, в основном столичных с вкраплением провинциалов. Второй, более обширный слой провинциальной политической элиты. Последние, как правило, только вступали в «большую» политику, их имена мало знали за пределами губернии, а то и уезда. По данным биографического словаря «Политические деятели России 1917», более 400 депутатов входили в состав ВЦИК разных созывов, Исполкома Всероссийского крестьянского Совета, Демократического совещания, Предпарламента, партийных и национальных съездов и других общероссийских политических объединений. Для многих Учредительное собрание стало стартом в бурную политическую жизнь эпохи гражданской войны, по обе стороны ее фронта. Это обстоятельство подчеркивает неслучайность их избрания. С другой стороны, политика уже не выпускала их из цепких объятий. Тамбовский депутат Е.Н.Меркулов, вернувшись после разгона Учредительного собрания и ареста домой, признавался, что натерпелся страху: «Довольно, теперь надо приниматься за мирную работу, буду устраиваться». Но уже вскоре ему пришлось скрываться от большевиков151.

Обращает на себя внимание то, что думцев всех созывов, имевших опыт конструктивной законотворческой работы, было

Глава 5. Драма Учредительного собрания 299

среди депутатов лишь около 60. Государственная дума воспринималась радикализированным обществом как архаизм, чуждый новому строю, ее богатый делопроизводственный и правовой опыт изначально отвергался, ассоциируясь с царским прошлым.

Участие в выборах дало емкий материал для определения партийного рейтинга депутатов. При этом следует учитывать три фактора: 1) количество округов, в которых был заявлен депутат; 2) его место в партийных кандидатских списках; 3) престижность для партии избирательного округа, что особенно важно для большевиков, меньшевиков, кадетов, имевших резко очерченную социальную базу, в отличие от эсеров, которые почти всюду имели гарантированный минимум мандатов. Так, у большевиков в пяти округах одновременно баллотировались не только вожди, но и фигуры явно меньшего масштаба. Но при этом Ю.М.Лещинский ни в одном из них в кандидатских списках не стоял выше четвертого-пятого места. «Златоуст» А.В.Луначарский был выдвинут в пяти округах и под высокими номерами, но ни один из округов (Казанский, Калужский, Курский, Пермский, Смоленский), пожалуй, не был для партии ключевым.

В этом плане интересна проведенная В.В.Лазаревым на основе латентных факторов компьютерная обработка списка кандидатур ЦК РСДРП(б). Он установил, что если рейтинг Ленина принять за 1,0, то далее шли Зиновьев и Каменев — 0,96; Л.Д.Троцкий — 0,94; А.М.Коллонтай — 0,89; И.В.Сталин — 0,83; Д.Б.Рязанов - 0,81; М.С.Урицкий — 0,30; Ф.ЭДзержин-ский — 0,24 и т.д. Луначарский в этой высчитанной исследователем неформальной партийной иерархии занимал лишь 23 место — 0,014152.

В свое время составители списка депутатов отказались от намерения указать партийность каждого из депутатов, но не устояли перед соблазном разложить партийный «пасьянс» на основе кандидатских списков: 237 эсеров, 40 левых эсеров, 175 большевиков, 17 кадетов, 16 меньшевиков, 86 — от национальных групп, 2 энеса, 1 неизвестный153. Осмотрительность похвальна, когда она последовательна. К сожалению, авторы той публикации не указали, куда и почему ими отнесены избранные по непартийным спискам казаки, представители крестьянских Советов и др.

Каков же был в целом партийный состав 767 депутатов, по выявленным нами сведениям и по результатам голосования за партийные списки? Среди них было 347 эсеров, 81 украинский эсер, 16 меньшевиков, 11 украинских социал-демократов, 180 большевиков, 15 кадетов, 4 народных социалиста. Кроме того, в составе Учредительного собрания было 16 казаков, 62 мусульманина, 18 национальных социалистов, 16 депутатов от на

Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

циональных списков, 1 от православной церкви. (Дополнительно к этому можно определенно говорить об избрании одного большевика в Терско-Дагестанском округе — 37% подсчитанных голосов, и одного — от партии Алаш в Степном округе — 55%. Выборы в этих округах не были доведены до конца и нами не учитывались.)

Каждая из фракций Учредительного собрания была верхушкой партийного «айсберга» и отражала его в миниатюре. Скудость биографических данных сильно ограничивает возможности социокультурного анализа, но, располагая основным набором необходимых сведений для нескольких десятков членов крупных фракций, мы рискуем допустить погрешность в считанные проценты, что вполне оправдывает поставленную цель.

Самой большой была фракция эсеров: в общей сложности на проэсеровских позициях стояли около 450 депутатов, с учетом украинских, мусульманских, чувашских эсеров. Эсерами были и лидеры молдавского Сфатул-Цэрия (П.В.Ерхан, И.Н.Инкулец и др.), избранные в Бессарабии по спискам Совета крестьянских депутатов, но перед этим исключенные из партии за национальный сепаратизм.

Суждение о ПСР как о рыхлой, аморфной партии, разделявшееся и многими эсерами, требует корректировки. Практически в каждой губернии имелся прочный эсеровский костяк, с большим стажем революционного подполья, каторги, ссылки, эмиграции. Во фракции почти не было «мартовских» эсеров. Так, среди 12 эсеров от Могилевской губернии С.А.Раппопорт (Ан-ский) с 1882 г. участвовал в народовольческих кружках, И.Н.Коварский считался эсером с 1890 г., остальные вошли в партию перед первой революцией или в годы ее. В среднем у каждого за плеч^и было 15 лет партийной работы. У председателя Веткинского Совета И.Г.Малеева позади было 6 арестов, эмиграция154. В Таврической губернии все кандидаты от эсеров прошли через ссылку. -В семьях политических ссыльных родились М.Л.Коган-Бернштейн, В.В.Сухомлин, Н.П.Пумпянский, Е.М.Тимофеев. В целом на 200 депутатов-эсеров пришлось 1000 лет тюрьмы и каторги155.

Потомственным эсером можно назвать воронежца М.Л.Когана-Бернштейна, одну из самых трагических фигур в Учредительном собрании. Его детство прошло в сибирской ссылке родителей. Предсмертное письмо сыну его отца, Л.М.Когана-Бернштейна, казненного в 1889 г. после знаменитой «якутской истории», революционеры «читали и перечитывали в кружках, чтобы закалить себя в ненависти к убийцам»156. Осудив переворот большевиков, М.Л.Коган-Бернштейн отвергал и вооруженную борьбу с ними, пытаясь, уже будучи членом ЦК ПСР, остановить войну между социалистами. При переходе линии

Глава 5. Драма Учредительного собрания

301

фронта близ Сызрани в сентябре 1918 г. он был схвачен чекистами и расстрелян как член Учредительного собрания157. Наибольший революционный стаж, с давних народнических времен, имели Е.К.Брешко-Брешковская, Е.ЕЛазарев, С.П.Швецов, О.С.Минор, Е.Е.Колосов, СА.Никонов.

Фракция эсеров наиболее социально разнородна, но в ней отчетливо вырисовываются два образующих элемента: крестьяне и выходцы из средних слоев города. В кандидатских списках ПСР от Костромской и Самарской губерний было по 7 крестьян, в Пермской — 8, Алтайской — 5. Остальные значились служащими, журналистами, кооператорами. Хотя среди депутатов процент крестьян заметно понижался. Н.П.Огановский писал, что в эсеровской фракции «большая половина избранных — настоящие крестьяне, не молодые, быть может, не особенно выдающиеся, но стойкие, испытанные в боях с царизмом, осведомленные в крестьянских делах и тесно связанные до сих пор с крестьянскими массами своих округов»158. В значительной степени это были уже не крестьяне от земли, а функционеры крестьянских Советов, комитетов, союзов. По нашим подсчетам, охватывающим 145 депутатов-эсеров, среди них было 52 выходца из крестьян, из рабочих — 7, мещан — 13, интеллигентов — 49, дворян — 13, купцов — 5, священников — 6. Таким образом, к верхним социальным слоям принадлежали по рождению 18% эсеров, к средним — 39%, к низам — 43%. В качестве артефакта отметим наличие среди эсеров бывших и настоящих священников — А.Н.Добромыслова из Забайкалья, ГАКутузова из Смоленской, В.ГАрхангельского из Самарской и А.И.Бриллиантова из Уфимской губерний.

Внешний облик фракции эсеров также обрисовал Оганов-ский: «Состав с.-р. гораздо солиднее по возрасту, чем у большевиков и левых с.-р., и разнообразнее по нарядам: вперемежку сидят крестьяне в поддевках и тулупах, интеллигенты в пиджаках, в военной форме сравнительно мало»159.

Среди левых эсеров не было крупных фигур, с героическим прошлым, исключая М.А.Спиридонову. Всегда одетая в темное, казавшаяся много старше своих 33 лет, эта женщина стала символом эсеровского мученичества и революционной экзальтации. Но выдвижение ее большевиками кандидатом на пост председателя Учредительного собрания в качестве альтернативы Чернову произвело на самих эсеров комический эффект.

Социально-профессиональный состав фракции большевиков был равномерно разнороднее. По происхождению среди них рабочие составляли 29 человек (из 127), интеллигенты — 37, мещане — 17, крестьяне — 23, дворяне — 11, купцы — 7, священники — 3. Но фактически это была партийная интеллигенция. Даже те, кто значились в кандидатских списках как ра

302     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

бочие или крестьяне, давно перестали ими быть, поскольку нельзя считать рабочими думцев Г.И.Петровского, А.Е.Бадаева, М.К.Муранова, обеими ногами ставших на политическое поприще. Свой прежний социальный статус сменили фактически и те, кто стал функционером размножившихся в 1917 г. Советов, профсоюзов, фабзавкомов, солдатских комитетов и прочих массовых организаций, претендовавших на свою долю власти. Никто из них более не вернулся к своему прежнему ремеслу. В общем же, по нашим наблюдениям, среди 127 членов фракции РСДРП(б) около 42% вышли из социальных низов, примерно столько же — из средних слоев провинциального города, остальные — из привилегированных сословий (дворяне, купцы, почетные граждане). Из богатых купеческих семей вышли С.М.Нахимсон, В.А.Невский, А.И.Окулов.

Кроме того, фракция большевиков выделялась высоким удельным весом солдат и младших офицеров: каждый третий (более 60 человек) носил военную форму. Старшим по чину был подполковник В.Н.Фрейман. Вообще же наличие в депутатском корпусе свыше ста военных — явление весьма необычное для истории парламентаризма, но вполне объяснимое в плане военного происхождения русской революции и политической роли армии.

По революционному стажу большевики немногим уступали эсерам. Большинство их включилось в подпольную работу еще до 1905 г., около трети — в 1905—1907 гг. Выдвиженцев 1917 г. среди них почти не было. И здесь были свои рекордсмены по части революционного прошлого: С.Ф.Васильченко (Область Войска Донского) из своих 34 лет 11 провел в казематах. Смертные приговоры в царские времена были вынесены ВААнтонову-Овсеенко, М.В.Фрунзе.

Средний возраст большевиков был несколько ниже эсеровского — 34 года. Самым пожилым был 54-летний М.С.Ольминский, начинавший еще в народовольческих кружках, впоследствии руководитель Истпарта и Общества старых большевиков. Удивительно, но на этом возрастном фоне 47-летний В.ИЛенин и в самом деле казался «стариком», как называли его между собой соратники. Лишь несколько большевиков (М.Н.Покровский, А.Г.Шлихтер, П.И.Стучка, Н.Л.Мещеряков) были старше своего вождя.

Большевики выделялись на фоне остальных фракций национальной разнородностью: 54% составляли русские, 23% — евреи. Из других национальностей выделялись поляки и прибалты — по 1 человек. У эсеров русские составляли примерно 72%, еще 14% — евреи.

Представляет особый интерес уровень образованности депутатов. Самым высоким он был у либералов, среди которых

Глава 5. Драма Учредительного собрания

303

практически все имели высшее образование и постоянно развивали его, занимаясь интеллектуальной деятельностью , прежде всего вузовской и адвокатской. Более сложную картину являли собой социалисты, доминировавшие в Учредительном собрании. У эсеров 67 человек (66%) имели высшее, включая незаконченное, образование, 18 (18%) — среднее и только 14 (16%) — низшее. У большевиков 35 человек имели высшее образование (32%), 24 — незаконченное высшее (22%), 24 (22%) — среднее (в том числе 7 — неполное), 28 — начальное образование. Еще трое имели домашнее образование, доступное только в состоятельных семьях (например, генеральская дочь А. М. Коллонтай).

Весьма пеструю картину являла собой образовательная подготовка большевиков и эсеров — от полного его отсутствия до знаменитых европейских университетов (А.Я.Аросев, А.А.Иоффе, А.В.Луначарский, НЛ.Мещеряков, С.К.Минин, Н.Д.Авксентьев и др.). Большевики СЯ.Бобинский, С.М.На-химсон, эсер Н.Д.Авксентьев имели степень доктора философии. В то же время отсутствие у очень многих систематического, завершенного образования («образованщина», по А.И.Со-лженицыну), характерное вообще для революционной среды, у большевиков особенно наглядно. Эти данные близки к тем, что приводит В.ЛДьячков в своем просопографическом анализе партийно-политической элиты для большевиков: 21% — высшее образование, 25% — неполное высшее, 24% — среднее, около 30% — начальное и неполное среднее160. У многих депутатов оно сводилось к трех-четырехклассным городским или земским училищам (П.Е.Дыбенко, М.И.Калинин, В.В.Шмидт, будущий сталинский академик Е.М.Губельман-Ярославский), неоконченной гимназии (Ф.Э.Дзержинский, Я.М.Свердлов), семинарии (И.В.Сталин). «Недоученность» не компенсировалась никакой идеологией.

Из этих наблюдений напрашиваются противоречивые выводы: с одной стороны, образование было существенным фактором партийной карьеры, целевой установкой, с другой — отсутствие систематического образования прямо связано с политическим радикализмом.

Любопытно, что у всех партий наиболее престижно было юридическое образование (особенно Московский и Казанский университеты). Не говоря о кадетах, среди юристов было 15 большевиков, 12 эсеров, 5 национальных депутатов и т.д. Как при этом не вспомнить Герцена: несовершенство одних российских законов заставляет ненавидеть другие. Среди социалистов практически не было тех, кто был в ладу с законом и не подвергался судебным преследованиям. Такое правосознание большинства активных российских политиков наводит на

304     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

нелестные оценки правовой культуры общества, которое они собирались возводить по своим партийным рецептам.

В целом уместен вывод о том, что социалистические фракции Учредительного собрания представляли собой слепок и квинтэссенцию российского маргинализма начала XX века, при всех их существенных внутренних различиях.

Именной список учредиловцев — это и своего рода политический мартиролог, отражающий ожесточение межпартийной борьбы и социальной розни. Далеко не каждому из них выпало дожить до старости и умереть естественной смертью. В гражданской войне погиб примерно каждый десятый из депутатов. В эмиграцию были выброшены свыше ста человек: почти все кадеты и многие социалисты. У остальных в жизненных судьбах отчетливо просматриваются две основные линии. Одни, по своей воле или в силу обстоятельств, остались в России, но, не приняв большевистского режима, кратковременное пребывание на свободе чередовали с тюрьмами и ссылками. Другие, проявившие хотя бы показную лояльность ему, заняли более или менее видные посты в советском истеблишменте, но лишь единицы из них пережили 1937 год. По нашим, весьма неполным данным, в советских тюрьмах и лагерях погибли не менее 60 эсеров, 16 прочих социалистов, 6 либералов и т.д.

Но ни к кому судьба не была так злопамятна и беспощадна, как именно к большевикам, навевая раздумья о роке и возмездии. Посягнув на Учредительное собрание, они и себя поставили вне правовых норм. По меньшей мере 62 человека — каждый третий — погибли насильственной смертью, в основном от рук своих единомышленников. Один из них ЛД.Троц-кий. В апреле 1917 г., когда британское правительство не пускало его из Канады в Россию, он обещал жандарму первым делом внести в Учредительное собрание запрос о насилиях англо-канадской полиции над русскими гражданами. «Надеюсь, что Вы не попадете в Учредительное собрание», — не растерялся жандарм161. Но Троцкий был избран, и Ленин лично поручился за него.

Таков был, в самых общих чертах, «Ноев ковчег» российской государственности, который вобрал в себя, подобно своему библейскому прообразу, все видовое многообразие общества в 1917 году.

4. Историческая ночь

Обстановка в Петрограде в канун открытия Учредительного собрания менее всего напоминала праздник. Тревожные события следовали одно за другим, нагнетая зловещую атмосферу. Новый 1918 год словно хотел с первого же дня приоткрыть за

Глава 5. Драма Учредительного собрания

305

весу будущего, показать обществу, что его вскоре ожидает. 1 января неизвестными был обстрелян автомобиль Ленина. Сам вождь не пострадал. ЦК эсеров официально отмежевался от этого акта, что, по-видимому, соответствовало действительности. Но кто бы ни стоял за этим покушением (возможно, это были эсеры-одиночки), оно было весьма кстати для Смольного, придав внешнее оправдание усилению охранительных мер.

Уже на другое утро, 2 января, в редакции «Воли народа» были арестованы П.А.Сорокин, А.А.Аргунов и А.И.Гуковский (Сорокину до сих пор удавалось избежать ареста, двое других после 25 октября арестовались вторично). Их заключили в Петропавловку как заложников, на случай новых покушений на жизнь большевистских лидеров. В Петроградском Совете 3 января Г.Е.Зиновьев обосновал арест тем, что покушение на Ленина морально подготовлено эсеровскими газетами «Воля народа» и «Дело народа», и грозил новыми карами162. В левой печати усилились истерические ноты, призывы ответить кровью за кровь. В тульском «Революционном вестнике» 5 января появилась статья «Белый террор», звавшая революционные массы защищать своих вождей и быть беспощадными к врагу, отвергая «частичный террор»163.

Вечером 3 января власти объявили, что всякая попытка 5 января проникнуть в район Таврического дворца или Смольного «будет энергично остановлена военной силой». Было запрещено назначенное на этот день собрание гарнизонных представителей и закрыта издававшаяся эсеровской Военной комиссией газета «Солдатская шинель»164. В «Известиях» и «Правде» 4 и 5 января было помещено постановление ВЦИК о том, что всякая попытка какого-либо учреждения присвоить себе функции государственной власти будет подавляться со стороны советской власти всеми средствами вплоть до применения вооруженной силы165.

Была усилена охрана Таврического дворца. В последние дни декабря ее обеспечивали солдаты Павловского полка, 30 матросов и несколько самокатчиков166. Теперь для дежурства во дворце В.Д.Бонч-Бруевич лично подобрал 200 матросов с крейсера «Аврора» и броненосца «Республика» во главе с анархистом-коммунистом А.Г.Железняковым, арестованным в июльские дни, но бежавшим из тюрьмы167.

Эти приготовления не остановили сторонников Учредительного собрания. Все оппозиционные газеты взывали к населению оказать ему моральную поддержку. «Свободное слово», например, 4 января вышло с аншлагом «Все, кто не предатель, выступайте на защиту Учредительного собрания!». С этой целью на 5 января была назначена мирная манифестация. Как вспоминал В.М.Чернов, расчет был на то, чтобы морально обезору

12 Протасов Л. Г.

306     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

жить большевиков, которым будет нелегко решиться на применение вооруженной силы против мирной демонстрации168. Неясно, однако, и Чернов об этом умолчал, какой эффект был выше и предпочтительнее: бескровный или кровавый, поскольку усомниться в способности большевиков расстрелять манифестантов было по крайней мере легкомысленно.

«5 января выдался в Петербурге обычный зимний день, — писал М.В.Вишняк. — Ничем в природе не отмеченная пятница. Ни солнца, ни ветра. Ни сильного мороза, ни особо-прозрачного "петербургского" воздуха. Много давно выпавшего и неубранного снега на крышах и на улицах»169. Накануне у Таврического дворца убирали снег, собирались даже как будто пустить трамвай по маршруту 18. С утра этого дня по улицам забегали газетчики. Большинство магазинов было закрыто, а у немногих остальных возникли длинные очереди.

С утра стали собираться сторонники Учредительного собрания. Они накапливались в девяти разных сборных пунктах города, намеченных Союзом защиты Учредительного собрания. Колонны должны были соединиться на Марсовом поле и двигаться со стороны Литейного проспекта к Таврическому дворцу. Хотя демонстрация замышлялась мирной, ее организаторы предполагали охранять ее эскортом бронемашин, которые подойдут к казармам Преображенского и Семеновского полков, наиболее лояльных Учредительному собранию, и увлекут их к Таврическому дворцу. Но рабочие-большевики ночью вывели из строя броневики, и эсеровский замысел сорвался. Тем не менее манифестация получилась внушительной и состояла не только из чиновничье-обывательской публики, как это подавалось в советских изданиях: среди ее участников было много солдат и особенно рабочих Обуховского завода. Не выдерживает критики и другая официозная версия — о провокаторах, якобы вынудивших правительственные войска открыть стрельбу. Газетные отчеты тех дней и свидетельства очевидцев схожи в описании происходившего на улицах столицы.

В результате расстрела демонстрантов погибло, судя по газетным спискам, 12 человек, в их числе 8 обуховцев. Среди убитых были член Исполкома Всероссийского крестьянского Совета Логвинов, внучка декабриста Е.Горбачевская. Ранено было не менее 20 человек170. События развивались, скорее всего, спонтанно, но власть проявила свою решимость защищаться всеми способами сполна.

Тем же утром состоялась и другая манифестация, почти незамеченная. От редакции своей газеты «Буревестник» на Николаевской улице двинулась толпа анархистов-коммунистов с плакатами «Долой Учредительное собрание!», «Да здравствует безначалие!»171.

Глава 5. Драма Учредительного собрания 307

Открытие Учредительного собрания было назначено на полдень. Эсеры наметили сбор своей фракции на 10 часов утра в столовой на углу Литейного и Фурштадтской. С розетками из красного шелка они двинулись толпой человек в двести к Таврическому. Чем ближе подходили ко дворцу, тем больше было на улице вооруженных солдат и матросов, перепоясанных пулеметными лентами. Ворота Таврического дворца были закрыты, и депутатов пропускали через боковую калитку и сквозь тройной контроль. Матросы стояли не только у входа, но и в проходах зала, сменили швейцаров и гардеробщиков. Большинство депутатов предпочло проходить в зал не раздеваясь. Вместе с делегатами зал заполняли люди из приглашенной публики. Поскольку билеты распределял Урицкий, то и подавляющее большинство «гостей» были сторонники большевиков, расположившиеся на галереях зала и соответственно проинструктированные .

(Немногие, вероятно, обратили внимание на небольшой «мемуар» со слов Е.П.Селюгиной «Как я разгоняла Учредительное собрание». Машинистка из аппарата Урицкого, она вместе с другими служащими была вооружена трещотками, свистками. Расположившись в дипломатической ложе, «гости» по команде укрывшегося за занавесью известного партработника С.И.Гусева поднимали шум и выкрикивали то, что он им подсказывал172.)

Около часа дня во дворец приехал Ленин, вошедший через внутренний двор, и началось заседание большевистской фракции. Оно длилось беспрерывно до четырех часов дня, заслушав Декларацию прав трудящихся, информацию извне и намечая тактику поведения. Живо обсуждалось появление в Таврическом дворце А.Р.Гоца и В.В.Руднева, в которых видели вожаков вооруженного сопротивления большевикам в обеих столицах. В конечном счете решено было оставить это без последствий. Москвичи отказались дать своих представителей в бюро фракции: из-за двух-трех дней работы не стоит его выбирать. Жадно ловились слухи о событиях на улице, но известия о расстрелах казались преувеличенными. В итоге было решено покинуть Учредительное собрание, как только оно отклонит декларацию.

Фракция эсеров заседала под председательством В.В.Руднева. Некоторые ее члены, наиболее нетерпеливые, предлагали ворваться в зал и открыть заседание, не дожидаясь большевиков. Однако матросы, охранявшие вход, не пропускали их до прихода левых фракций.

Депутаты разместились в зале согласно политической традиции. Эсеры заняли весь центр и правый от председателя сектор. Правее них сидели трое энесов (не было Н.В.Чайковского) и несколько депутатов «национально-буржуазных» групп, слева —

12*

308     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

левые эсеры, еще левее — большевики. Среди присутствующих были заметны несколько женщин: эсерки В.Н.Фигнер, А.Н.Сле-това, ОАМатвеевская, М.А.Спиридонова, большевички — А.М.Коллонтай, Е.Ф.Розмирович, В.Н.Яковлева. В левой от председателя ложе расположился Ленин, всем своим видом выражая пренебрежение к происходящему, сначала прислушиваясь, а потом безучастно развалившись в кресле и даже на ступеньках помоста. Затем он вовсе исчез.

В 16 часов эсер, депутат Румынского фронта И.Н.Лордки-панидзе предложил собравшимся открыть заседание, поручив его ведение старейшему из учредиловцев. Старейшим был Е.Е.Лазарев — участник «хождения в народ» 1874 г., но эсеры выбрали на эту роль более крепкого физически С.П.Швецова, редактора газеты «Голос Донской земли».

Уже открытие им заседания вызвало обструкцию слева. Вишняк писал позже: «Это была бесновавшаяся, потерявшая человеческий облик и разум толпа. Особо выделялись своим неистовством Крыленко, Луначарский, Степанов-Скворцов, Спиридонова, Камков. Видны открытые пасти, сжатые и потрясаемые кулаки, заложенные в рот для свиста пальцы. С хор усердно аккомпанируют. Весь левый сектор являл собою зрелище бесноватых, сорвавшихся с цепи»173. Заседание отражено во многих мемуарах, как сторонников Учредительного собрания (В.М.Керенский, М.В.Вишняк, О.С.Минор, Н.П.Ооновский), так и его противников (Ф.Ф.Раскольников, В.Д.Бонч-Бруевич, П.Е.Дыбенко и др.). (Н.В.Святицкий как мемуарист отметился и с той, и с другой стороны с интервалом в десять лет.) Поэтому объективности ради обратимся к свидетелю противной стороны. Вот как писал об этом Ф.Ф.Раскольников: «Старчески трясущейся рукой Швецов берется за колокольчик и неуверенно трясет им... Видя, что Швецов всерьез собирается открыть заседание, мы начинаем бешеную обструкцию: кричим, свистим, стучим ногами по тонким деревянным пюпитрам. Когда все это не помогает, мы вскакиваем со своих мест и с криком "долой!" кидаемся к председательской трибуне. Правые эсеры бросаются на защиту старейшего. На паркетных ступеньках трибуны происходила легкая рукопашная схватка. Швецов растерянно звонит в колокольчик и беззвучно, беспомощно шевелит бледными, трясущимися губами. Своим шумом мы заглушаем его слабый старческий голос»174.

«Кошачий концерт» прекратился, когда на трибуну взошел председатель ВЦИК Я.М.Свердлов и вторично открыл Учредительное собрание, отобрав у Швецова председательский колокольчик.

Заседание Учредительного собрания было драмой не только по накалу страстей — это была и театрализованная драма. «Мы

Глава 5. Драма Учредительного собрания

309

собрались в этот день на заседание как в театр, — писал позже левый эсер С.Д.Мстиславский, сам депутатом не являвшийся, — мы знали, что действия сегодня не будет — будет только зрелище»175.

Перипетии этого заседания многократно описаны, лишая смысла их пересказ. Опубликованные стенограммы отражают не только содержание речей ораторов, но и скандальную атмосферу непризнания не только мнения оппонентов, но и самого права их на существование176. Даже стенограмма, по общему убеждению, не отражает кипения страстей вечером и ночью с 5 на 6 января в Таврическом дворце.

Остановимся лишь на наиболее значимых, с нашей точки зрения, эпизодах заседания. Открытие его сопровождалось... пением «Интернационала». У левых и правых были свои дирижеры. Пели депутаты довольно фальшиво, но еще фальшивее, по словам Вишняка, звучал сам революционный гимн177, как бы подчеркивая их намерение следовать своим партийным целям, а не общенациональным, общенародным интересам. Многие (П.Н.Милюков, А.В.Колчак, в частности) отчасти по этой причине не могли вспоминать Учредительное собрание без отвращения178.

Проверкой сил стало избрание председателя. Эсеры предложили Чернова, большевики — Спиридонову, желая перетянуть на свою сторону крестьян. Эсеры не хотели избирать президиум (такое предложение внесли украинские эсеры), чтобы большевики и их союзники затем своим уходом не «сорвали» его179. В итоге баллотировки белыми и черными шарами, занявшей около трех часов, Чернов получил 244 голоса, Спиридонова — 153. В выборах председателя отказались участвовать украинские эсеры, из чего следует, что в заседании присутствовало 407—410 депутатов. Голосование зафиксировало приблизительное соотношение фракционных сил, и это окончательно определило линию большевиков.

Уже на правах председателя Чернов выступил с двухчасовой речью. Она оказалась еще более левой, чем накануне во фракции, и была наполнена риторикой, социалистической и интернационалистской. Ее пафос был обращен против мирового империализма, противостоянием которому Чернов обосновывал необходимость единения демократии «под красным знаменем социализма». Состав Учредительного собрания он оценил как отражение всенародной «воли к социализму», сделав это лейтмотивом речи. Характеризуя предстоящие задачи социального строительства, Чернов не забыл ничего, включая орошение и осушение земель, не забыл и Советы, которым, по его словам, было обязано Учредительное собрание своим рождением. Его речь воспринималась аудиторией полярно и, судя по стено

310     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

грамме, прерывалась свыше 60 раз: когда одна сторона аплодировала, другая шикала и выкрикивала оскорбительные реплики. Но по своей сути она не устроила никого, и эсеровские рукоплескания выражали скорее партийную солидарность, чем одобрение смысла. «Это было не то», — замечает Вишняк, констатируя неудовлетворенность эсеров и простодушное непонимание этой неудовлетворенности у самого оратора180.

Недовольство эсеров объяснялось, конечно, не приторностью манер и ложноклассическим пафосом оратора, а прежде всего примирительным, порой искательным тоном его, очевидным желанием соединить несоединимое. Как умелый слаломист, обходящий на трассе флажки, Чернов искусно миновал острые политические углы. Он ни словом не упомянул арестов депутатов, того, что случилось в тот день на улицах Петрограда. Он вообще ни разу не упомянул большевиков и левых эсеров, и если они во время его речи все же шумели, то, как замечает Ю.Фельштинский, потому, что по инструкции должны были шуметь независимо от того, что будут говорить ораторы181. Черновские призывы «давайте жить дружно» не повторил ни один партийный оратор.

Не все упреки эсеров в адрес своего лидера были основательны. Он лишь следовал тактике, намеченной ЦК и бюро фракции. Ведь и сами эсеры — единственная из крупных фракций — не огласили своей декларации. Не решились они обнародовать и отчет Учредительному собранию членов Временного правительства.

Своего рода контрапунктом полифонии, звучавшей под сводами Таврического дворца, стала речь И.Г.Церетели. Посвященная общеполитическим проблемам, она была перлом парламентского красноречия. Когда Церетели вышел на трибуну, обструкция слева достигла такой силы, что ему пришлось минут десять стоять под дождем оскорблений и ненависти, прежде чем он смог начать речь182. Стенограмма сохранила дыхание этого озлобления. В первой половине речи Церетели прерывали полтора десятка раз, но он заставил себя слушать. Опытный полемист с богатой думской школой, он быстро и точно парировал реплики аудитории, обращая их против авторов. После его выступления часть зала стоя аплодировала, другая молчала.

В отличие от черновской, речь Церетели была обличительной, но ее сила была в аргументации, тем более убедительной, что оратор разбирал аргументы большевиков, как бы рассуждая за них и опровергая их доводы. Он указал на несовместимость их негативного отношения к Учредительному собранию и стремления их заручиться его санкцией, на гибельность социального экспериментаторства. Касаясь избитого тезиса об устаревших эсеровских списках, Церетели едко заметил, что не

Глава 5. Драма Учредительного собрания

311

будь этого довода, нашелся бы другой: ведь бумага была изготовлена еще при прежнем правительстве. Он отметил, что буржуазия, которую винят в развязывании гражданской войны, на самом деле не имеет никаких шансов на успех, и недвусмысленно объявил виновным в этом большевизм.

Церетели точно нащупал уязвимые места новой власти, его слова били без промаха, но горький парадокс ситуации был в том, что и эта речь лишь усугубляла раскол, была лишена конструктивности. Она была так же насыщена идеологической ортодоксией, как и схоластика большевиков И.И.Скворцова-Сте-панова и Н.И.Бухарина, провозгласивших с трибуны открытую гражданскую войну.

В прениях выступали и представители политической «массовки»: большевик Дыбенко, эсеры Мамкин, Ефремов, Григорьев. Их речи отличались скованностью, частыми повторами, бедностью языка, но они не менее выразительны, чем у фракционных ораторов. Таково выступление солдата из Канска Л.А.Григорьева. Выступая от фракции эсеров, он объявил, что томские депутаты не примкнули к левым эсерам «лишь по некоторым маленьким недоразумениям», и высказался за «мир во что бы то ни стало»183. Выступив вторично, он резко обрушился на власть, учинившую расстрел демонстрантов, чем вызвал явное неодобрение слева. Еще любопытнее было выступление рязанского депутата Е.И.Сорокина. «Живописный крестьянин на костылях», он был выдвинут фракцией левых эсеров для оглашения декларации. Проделав это, он заявил уже от себя, что крестьяне ждут мира и земли и голод снесет и Учредительное собрание и Советы. Произнеся несколько ритуальных фраз о смертельном ударе международному империализму, он сказал, что приехал не для того, чтобы решать судьбу партий, потребовав того, чего, собственно, и желало крестьянство: земли и воли. «В этом отношении у нас, у крестьян, никакой разницы нет. Мы все одинаковы, и правые, и левые»184. Левые эсеры растерялись при этих словах185. Воронежский крестьянин И.В.Мамкин также говорил о земле и мире, закончив словами: «довольно нам уже грызться, нужно приступить не к разрушению, а к созиданию свободной Российской демократической федеративной республики»186. Подкупает политическая наивность этой части депутатов, спотыкавшихся в тонкостях партийной политики. Их выступления напоминали знаменитые речи крестьян-трудовиков в первых двух Государственных думах, для которых вся политика сводилась к земельному вопросу.

Стенограмма заседания Учредительного собрания, главный делопроизводственный документ, до сих пор не подвергалась содержательному анализу, хотя, несомненно, заслуживает всестороннего и глубокого изучения с позиций источниковедения,

312     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

права, филологии, семиотики. Не претендуя на многомерный анализ текста стенограммы, подвергнем его простейшему контент-анализу посредством методов исторической информатики в надежде объективизировать картину прений, выявить элементы и тенденции, неподвластные самим депутатам и не очевидные для поверхностного взгляда.

Такой подход, вообще говоря, полезен в тех случаях, когда значимость категорий, существенных для целей исследования, характеризуется определенной частотой появления в тексте187. При сравнительно небольшом объеме текста стенограммы задача одновременно усложняется и облегчается тем, что депутаты на 90% состояли из социалистов и пользовались одной и той же идеологически окрашенной лексикой. Другая особенность первого заседания состоит в значительном удельном весе процедурных вопросов.

При этом, однако, и процессуальные моменты имели чисто политический подтекст. Большевики и левые эсеры добивались первоочередного рассмотрения декларации ВЦИК, самоубийственного для самого Учредительного собрания. Напротив, их противники избегали прямого выражения своей оппозиции к власти, выдвигая вперед вопросы о мире и о земле, чтобы добиться максимального пропагандистского эффекта, косвенно дискредитируя власть. Политический смысл имели и иные процедурные моменты (о выборах президиума, о порядке оглашения деклараций фракциями, о перерыве в заседании).

Всего стенограмма1 зафиксировала 54 выступления 34 ораторов. По фракциям это выглядело так: эсеры — 20 выступлений (13 ораторов), большевики — 9 (6), левые эсеры — 9 (5), меньшевики — 3 (3), прочие — 13 (7). Эти цифры вполне отражают сравнительную активность фракций даже с учетом досрочного ухода большевиков и левых эсеров с заседания.

За вычетом же процедурных коллизий, в политических прениях наиболее активны были опять же эсеры, на которых приходится примерно 41% условных единиц измерения, у меньшевиков — 26%, у большевиков — лишь 12%, у левых эсеров — 11%. Иначе говоря, активнее были те, кому Учредительное собрание было нужнее. Это соотношение определенно указывает, что большевики, потерпев неудачу в процедурных вопросах и не сумев навязать свой порядок работы Собрания, утратили интерес к политической дискуссии. Вполне логично, что их выступления не несли в себе ощутимой информационной на-

В качестве источника взят вариант стенографического отчета, изданный в 1918 г. «по распоряжению председателя Учредительного собрания».

Глава 5. Драма Учредительного собрания

313

грузки, в основном сводясь к обвинениям в адрес противников.

Лишь 9% всего информационного объема приходилось на фракции промежуточного спектра.

Для элементарного контент-анализа текста стенограммы выделим ключевые понятия и частотность их употребления. В целях удобства операции понятия сгруппированы по основному смыслу и по авторству:

Ключевые понятия

Левые партии

Оппозиционные партии

I

Социалистическая (Октябрьская) революция

17

_ 

Революция

45

155

Реформы

3

7

Социализм

19

56

II

Империализм

15

35 

Классы

21

11

Эксплуатация

1

22

III

Трудящиеся

64

174 

Рабочие

75

71

Крестьяне

37

50

Человек

4

5

IV

Общество

2

1 

Цивилизация

2

2

Культура

—

1

Мораль

3

5

Демократия

5

127

V

Свобода

6

31

Закон

14

72

VI

Советы

49

5 

Народовластие

—

8

VII

Самоопределение

2

4 

Национальный

6

65

Интернациональный

10

54

Прежде всего следует отметить, что отсутствие в заседании депутатов либеральной части политического спектра крайне

314     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

обеднило политическую лексику, удручающе однообразную. Ораторы дискутировали в сугубо идеологических координатах и терминах, что предполагало такое же идеологическое, а не рационально-практическое решение назревших вопросов жизни страны. Как проявления догматики, часты ссылки на революцию, революционный долг. Почти каждый оратор говорил о революции как о чем-то священном, требующем обязательных жертв на ее алтарь, но не подлежащем критике. При этом с горечью и осуждением говорилось о пролитой крови, о братоубийственной гражданской войне, но это старательно отделялось от самой революции. Ораторы производят впечатление религиозно мыслящих людей, по-разному толкующих отдельные догматы и обряды своей религии. Терминология часто носила явно ритуальный характер, не выражая конкретного содержания.

Обращаясь к категории III (социальные слои), легко обнаружить, что депутаты особенно охотно оперировали понятиями «рабочий», «крестьянин» и их синонимами, явно претендуя на выражение их социальных интересов. Показательно, однако, что частотность употребления понятий «рабочий», «пролетарий» гораздо выше, чем понятия «крестьянин», связанного с самым многочисленным социальным слоем России. В то же время вовсе не упоминались мещане, интеллигенты, ремесленники, словно бы этих категорий населения вообще не было или у них отсутствовали собственные интересы. «Буржуазия» упоминалась как антипод, как нечто, не имеющее права на физическое существование.

Идеи классов и классовой борьбы, как видно из контент-анализа, разделяло большинство депутатов, видя в них не только способ достижения социальной справедливости, но и пружину исторического прогресса. В этом смысле даже филиппики Чернова против гражданской войны по сути способствовали ей, поощряя борьбу «эксплуатируемых» против «эксплуататоров».

С другой стороны, показательно почти полное отсутствие в лексиконе депутатов понятий общечеловеческого смысла или либеральных ценностей. Слово «либерал» могло быть воспринято в той среде в узко политическом контексте и сугубо негативно. «Право», «закон», «цивилизация», «культура», «человек» — все эти понятия употреблялись в единичных случаях. Вовсе никем не упомянута «конституция». Характерно осуждение богатства и даже вообще собственности как чего-то постыдного, заслуживающего презрения и уничтожения, несмотря на ставшее афоризмом заявление Чернова, что «социализм не есть скороспелое приближение к равенству в нищете»188.

В отсутствие кадетов совершенно выпали из лексики вопросы права. Все социалисты — эсеры, меньшевики, большевики — совместили понятия «право» и «насилие» в едином по

Глава 5. Драма Учредительного собрания 315

нятии «революционное право», опирающемся не на закон, а на волю стоящей за ними социальной группы. Это была предпосылка будущей партийной диктатуры, чьим бы именем она ни прикрывалась. Характерно исчезновение из большевистской лексики понятий, которые прежде активно служили им: «свобода», «демократия».

Любопытно соотношение и употребление понятий, обобщенно выраженных категорией «Россия — Запад». Зарубежная действительность понималась ораторами так же дихотомически, как и российская, социальная расколотость своей страны ими механически переносилась на Европу, что неизбежно должно было породить позднее глубокое политическое разочарование и стратегическую переориентировку. В ряде речей (Чернов, Бухарин, эсер Е.М.Тимофеев) разных политических оттенков отчетливо звучали мессианские мотивы, приписывание русской революции путеводной роли для всего остального мира. Нотки «чевенгуровщины» слышались в речи Бухарина, оповестившего, что большевики закладывают фундамент жизни человечества на тысячелетия. Он же первым употребил бывшие тогда еще не в ходу у самих большевиков понятия «коммунистическая революция», «коммунистическая партия».

При ярко выраженной аксиологии в речах ораторов сравнительно мало использовались нравственные оценки, но и тогда они носили релятивистский характер, были подчинены обоснованию классовой борьбы. Это заметно даже у Церетели, более всего касавшегося моральной стороны революции. Взаимные обвинения сторон в «готтентотской морали» имели эффект бумеранга.

С эмоциональной точки зрения резко перебирали по части патетики, романтизма прежде всего левые эсеры. Речи меньшевиков (Церетели, Трояновский) в большей степени отличались логичностью, объективизмом, стремлением к анализу ситуации. Иной характер речи М.И.Скобелева связан с тем, что он открыл полемику по вопросу о расстреле мирной манифестации в Петрограде. Большевистские выступления отличались явно митинговым характером, крикливостью и, очевидно, были рассчитаны не столько на депутатов, сколько на сочувствующую публику, приводя ее в опасное состояние аффекта. Особо выделялся Н.И.Бухарин, бравировавший грубыми выпадами («болтали», «вопили»). Очевидно, восходящая звезда большевиков, объявив «смертельную войну буржуазно-парламентарной республике», вместе с нею хоронил и политическую этику как пережиток буржуазного строя. В выступлениях большевиков и левых эсеров звучали слова сниженного значения («сторожевые псы», «гнусный» и пр.). Функция такого словоупотребления имеет в виду прежде всего избавить автора от по

316     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

исков аргументов, доказательств, но при этом достигается сильное воздействие на малоподготовленных слушателей.

Заседание 5 января показало остроту, которую обрел в России национальный вопрос. Все национальные фракции выступили с декларациями: эстонец Ю.Ю.Сельяма, латыш Я.Ю.Гольдман (Гольдманис), еврейский социалист Д.В.Львович-Давидович, украинский эсер А.С.Северов-Одоевский, украинский левый эсер А.И.Стрельцов. С общей позиции невмешательства в российские дела они требовали гарантий для своей национальной автономии. Наиболее выразительной была речь осетина А.Т.Цаликова, огласившего декларацию мусульманской социалистической фракции. Призвав «чуму на оба дома» — Временного правительства и большевистского, он прямо заявил, что советская власть оказалась несостоятельной в области переустройства страны на началах национального самоопределения. Фракция потребовала в духе социалистических лозунгов решения общемировых национальных вопросов с участием народов не только Европы, но и Азии и Африки, а также признания сложившихся в стране национально-территориальных реалий в виде «штатов Туркестана и Поволжья—Южного Урала». В главном вопросе — о власти — мусульмане-социалисты поддержали власть Учредительного собрания189. Но, вероятно, во фракции произошел раскол, потому что под занавес от ее имени выступил башкир Ш.Х.Сунчаляев, присоединившись к декларации ВЦИК.

Очень своеобразна была линия украинских эсеров. Их лидер Северов-Одоевский получал слово 7 (!) раз, мотивируя особую позицию своей фракции и воздерживаясь от участия в обсуждении вопросов заседания.

В то же время заметно явное охлаждение большевиков к национальному вопросу. Формально провозгласив 2 ноября самоопределение наций, они выжидали развития событий, не торопясь связывать себя конкретными обязательствами. Ленину пришлось согласиться на отделение Финляндии, но он не допустил этого в отношении Украины. Это отразилось и в лексике. Слово «национальный» употреблялось большевиками лишь 6 раз, что не может не удивлять, когда речь идет о формах государственного устройства самого многонационального государства, бывшей империи. Между тем оппоненты большевизма употребили это понятие 65 раз.

Ключевая для революционеров идея интернационализма, судя по стенограмме, имела явно ситуативный смысл. Для большевиков, взявших курс на сепаратный мир с Германией, понятие интернационализма связывалось прежде всего с перспективой международной революции. Противники больше

Глава 5. Драма Учредительного собрания 317

визма, напротив, использовали его для острой критики внешней политики Совнаркома.

Контент-анализ текста стенограммы заседания Учредительного собрания показывает, что представления о демократии у социалистов не слишком расходились. Они требовали не равенства прав как основы демократии, а ликвидации собственности как ее основы, имущественно-социального поравнения. Хотя Церетели упрекал большевиков в нарушении депутатского иммунитета, ни он, ни кто-либо другой не высказали осуждения за преследование кадетов, не говоря о монархических партиях. Власть они рассматривали не как средство гармонизации общественных отношений, а как диктатуру правящих классов, соответственно своей социальной опоре. Все сходились на том, что революция предпочтительнее реформ. Говоря об Учредительном собрании как форме народовластия, как выражении общенародной воли, социалисты, даже если они признавали возможность существования таковой, в понятие «народ» включали лишь ту часть электората, которая отдавала им политическое предпочтение. В то же время свои теоретические разногласия они трактовали как классовые.

Как уже отмечалось в литературе190, большинство депутатов от обоих полюсов говорило одним языком — в широком смысле языком социализма. Именно это обстоятельство с особой силой подчеркивает обреченность Конституанты. Дело заключалось не только в разном толковании самого «социализма», даже не в исторической тупиковое™ этого выбора, а в самом свойстве революционной психологии: навязать сопернику свою волю, используя для этого и силу штыков и депутатское большинство.

После того как фракция большевиков покинула зал заседаний (менее известные из них возвратились, но сидели на хорах), в министерском павильоне состоялось заседание Совнаркома под председательством Ленина с единственным вопросом: что делать с Учредительным собранием? Ленин предложил депутатам не возвращаться, не распускать его до утра, а уже на следующий день никого не пускать в Таврический дворец. Он же первым покинул собрание, оставив письменное распоряжение охране «не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особого приказа»191. Этим предписанием, как указывали некоторые историки, Ленин обеспечивал себе алиби в духе знаменитого диалога Понтия Пилата с начальником стражи прокуратора Афранием, решившего судьбу Иуды, из бессмертного романа М.Булгакова.

318     Л.Г.Протасов Всероссийское Учредительное собрание

(Реакция В.И.Ленина на разгон Учредительного собрания заслуживает внимания не только психологов, но и психгатров. Очевидцы отмечают его бледность и нервность перед открытием. О неуверенности вождя в последствиях своего шага и бремени осознаваемой им исторической ответственности свидетельствует рассказ Н.И.Бухарина, дошедший до нас в передаче писателя К.Икрамова. «В ночь разгона Учредительного собрания Владимир Ильич позвал меня к себе, — говорил Бухарин... — У меня в кармане пальто была бутылка хорошего вина, и мы (следовало перечисление) долго сидели за столом. Под утро Ильич попросил повторить что-то из рассказанного о разгоне Учредилки и вдруг рассмеялся. Смеялся он долго, повторял про себя слова рассказчика и все смеялся, смеялся. Весело, заразительно, до слез. Хохотал. Мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что потеряем его»192. Нечто похожее пишет Ф.Ф.Раскольников. После рассказа его и П.Е.Ды-бенко о жалком конце Учредительного собрания Ленин «долго и заразительно смеялся»193. Известна также и крайне нервная реакция его на убийство Кокошкина и Шингарева в Мариин-ской больнице в следующую ночь. Вину свалили на анархистов, но как было не понять связь убийства с разгоном Учредительного собрания.)

Сразу после оглашения Раскольниковым заявления фракции большевиков об уходе из Учредительного собрания обстановка в заседании еще более накалилась. Ее подогревала публика, открыто выражавшая свои угрозы. Солдаты и матросы целились в ораторов. Левый эсер Феофилактов едва не застрелил Церетели, с трудом Карелину удалось отобрать у него оружие194.

Левые эсеры ушли позже большевиков, возможно, не считая для себя приемлемым покинуть зал до обсуждения вопроса о земле. Они ушли после заявления, оглашенного В.А.Карели-ным. Оставшиеся депутаты без споров приняли проект основного закона о земле, передав все детали земельной комиссии, которая была избрана тут же и которой поручалось в течение семи дней разобрать все тонкости закона.

В отсутствие левых фракций обсуждался вопрос о мире. Хотя было предложено 5 резолюций, особых споров уже не возникало, если не считать записки, которую подал из зала большевик С.М.Нахимсон, иронически предложивший ввести в мирную делегацию Керенского, Руднева, Чернова и др.195. В принятой депутатами эсеровской резолюции выражалось сожаление по поводу того, что мирные переговоры начаты без согласования с союзниками и приняли характер переговоров о сепаратном мире.

Глава 5. Драма Учредительного собрания

319

Торопливость в принятии решения об объявлении России республикой Чернов объяснял тем, что большевики назавтра же не постесняются объявить, что учредиловцы оставили открытой дверь для возврата монархии. В стенограмме не отражена внесенная фракцией эсеров и принятая единогласно резолюция о лишении всех прав императорской семьи и об уничтожении навсегда монархического образа правления196.

Обстоятельства закрытия Учредительного собрания хорошо известны. В 4 часа 40 минут пополуночи оно было закрыто матросом Железняковым. Следующее заседание было назначено на 17 часов 6 января. Депутаты покидали Таврический дворец сквозь строй бесновавшейся толпы, не зная, что их ждет за дверьми дворца. Покидали, как оказалось, навсегда. Когда в пятом часу следующего дня ко дворцу стали подтягиваться небольшие группы учредиловцев, они увидели на стене объявление: «По распоряжению комиссара здание Таврического дворца закрыто. Комендант Пригоровский»197.

Представители оппозиционных фракций, собравшись на совещание 8 января, объявили это временным перерывом работ Учредительного собрания и порешили создать междуфракционный орган, который вместе с председателем и секретарем Собрания примет меры к возобновлению занятий «в соответствующем месте и в соответствующее время путем сношения с отдельными областями и национальностями Российской республики»198.

«Пир был готов, да званые гости оказались недостойны его», — так князь Д.М.Голицын подвел итог первым конституционным попыткам ограничить самодержавие в 1730 году. В январе 1918 года эти слова могла повторить вся Россия.

эпилог

До конца января 1918 г. Учредительное собрание, официально распущенное декретом ВЦИК, еще оставалось на российской политической авансцене. Оно не сходило со страниц газет. В ряде городов состоялись манифестации в его защиту. В Москве 5 января при разгоне сторонников Учредительного собрания 6 человек было убито и много ранено1. В Козлове 6 января по ним был открыт огонь из пулемета. Точное число жертв расстрела неизвестно, но их было не менее двух десятков2.

Общественность переживала перипетии событий 5—6 января и строила прогнозы. Носились слухи о дивизиях, идущих с Румынского фронта на помощь Учредительному собранию. В его адрес продолжали приходить с мест приветствия и обещания поддержки. Но постепенно напряжение спадало. Обращение 268 депутатов-эсеров «Ко всем гражданам России» с призывом остановить преступное насилие3 не произвело ожидаемого эффекта. Стены большевистского Иерихона не пошатнулись и не рухнули от трубного гласа общественного негодования.

Большевики поспешили закрепить свою победу. Для этой цели был созван III Всероссийский съезд Советов, подобранный в основном из делегатов обеих правящих партий и открывшийся 10 января. Противодействие оппозиции на съезде оказалось слабым. Так, Ю.О.Мартов доказывал, что Учредительное собрание голосовало за мир и передачу земли крестьянам. Оно только сочло невозможным немедленное введение социализма, и потому большевики ополчились против него4. Овацией было встречено выступление ставшего вдруг знаменитым А.Железнякова. От имени матросов он заверил съезд, что их штыки не заржавели: «Мы готовы расстрелять не единицы, а сотни и тысячи, ежели понадобится миллион, то и миллион»5. М.А.Спиридонова взяла на левых эсеров часть вины за пропаганду Учредительного собрания в массах. В итоге съезд, в состав которого с 13 декабря влились депутаты от лояльных власти крестьянских Советов, одобрил политику ВЦИК и Совнаркома, постановив устранить все ссылки на Учредительное собрание в законодательных актах советской власти. В состав новоизбранного ВЦИК 3-го созыва вошло около 60 учредилов-цев6.

Эпилог

321

Оппозиция, прежде всего эсеры, инспирировала широкую общественную поддержку Учредительному собранию. Один за другим прошли III Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, стоящих на защите Учредительного собрания (10— 18 января), уже на второй день работы перешедший на нелегальное положение, съезд представителей земств и городов. Он был отменен властями, но около пятисот его делегатов нелегально заседали в разных частях Москвы. В феврале в Москве состоялся кооперативный съезд, также поддержавший Учредительное собрание7.

21 января заседание бюро фракции ПСР, в присутствии 18 человек под председательством В.Г.Архангельского, постановило намечавшийся на 1 февраля съезд депутатов в Киеве отменить «ввиду изменившихся условий», то есть занятия Киева советскими войсками. Депутатам от партии эсеров предлагалось на местах выступать с отчетами, воздействовать на краевые правительства, создавать союзы борьбы за Учредительное собрание8.

Разъезжаться по домам эсерам приходилось еще и потому, что за ними охотилась большевистская охранка. В ночь на 9 января в депутатском общежитии были арестованы свыше 20 человек — нижегородские, тамбовские, сибирские депутаты. Через пару дней их выпустили. Народный комиссар юстиции И.З.Штейнберг признал, что аресты производились без его ведома по инициативе ВЧК9. Однако с 10 января пошла новая волна арестов, побудившая учредиловцев покидать Петроград.

Депутаты от оппозиции в большинстве своем активно включались в борьбу за власть на местах, выступали в прессе и публично с рассказами о событиях 5 января. 13 марта перед Архангельским Советом держали отчет эсеры А.А. Иванов и М.Ф.Квятковский. Иванов закончил свою речь словами: «Вы вправе спросить меня, что же сделал я в Учредительном собрании, но я спрошу вас, что делали вы, мои избиратели, для сохранения великой идеи, для сохранения Учредительного собрания?» Воцарилось тягостное молчание, нарушить которое не решились и большевики10. Нечто похожее проходило в Тамбове, Перми, Ставрополе и других городах11.

Разочарование и Учредительным собранием и тем, что «народ безмолвствовал», было особенно велико в умеренно-социалистических кругах. Как писало «Свободное слово», оно не только не поднялось до уровня Конституанты, но и не поднялось выше обычного митинга. Партийное по составу и по духу, оно не захватило и не увлекло массы, не проникло в толщу народной души, оказавшись для русского народа занятной заграничной игрушкой, которой можно позабавиться, но которую нельзя пустить в дело12. Народный социалист А.В.Пеше